Послышались крики капитанов и медных труб. Это солдатам говорят:
мол, хватит, поразвлеклись.
Деревянная лавочка скрипнула, когда солдат встал в полный рост.
Оглядел свой внешний вид – гамбезон, и тонкий слой кольчуги под ним
вместе с поддоспешником, чулки, плащ и капюшон с полукруглым
шлемом. А ещё опоясанный обычный меч и копьё в руках. Неплохо для
обычного солдата, а если учитывать что лорд Каспер вооружал каждого
из своих денег…
Простой солдат Харальд отправился в сторону ревущих медных труб,
прихватив все свои пожитки с собой. Дальше его ждал городской
патруль и возможно, новый поход.
Громкий и звонкий звук медных труб разбудил Харальда. Сознание
ещё пребывало наполовину в царстве Морфея и, не видя ничего, он
нашарил руками лежащий рядом меч. Рефлекс, выработанный после
второй компании, когда его отряд чуть не вырезали бандиты.
- Очередной день в этом дерьмовом мире, – простонал солдат,
вскакивая с кровати. Сделал он это тихо, так, чтобы никто не
услышал. Мало ли что.
Его взгляду предстал деревянный барак, казарма. Они уже
находились тут три дня, с того момента как пал Шрисбург. Несколько
неудачников отмыли деревянные полы и кровати от крови, и солдаты
лорда Каспера заселились в них, теперь уже являясь гарнизоном
города. Гвардия тут на несколько месяцев точно.
Подняли их не просто так – бойцов ждал военный смотр. Они должны
красиво встать в ряд, а проезжающий на коне лорд должен его
осмотреть и одобрительно хмыкнуть. Это уже не первый раз так
происходит, и Харальд привык к такому. И одинаковой реакции
аристократа тоже.
-Быстрее, сукины дети, иначе я вы*бу каждого тут раком по десять
раз, а потом отдам конюхам на растерзание, в три прогиба вас, штоб…
- орал десятник, подгоняя нескольких ленивцев. Сам он уже был одет,
и готов к построению.
Через несколько минут их десяток был готов и десятник вывел свой
отряд на местный плац. Там уже строилась первая и вторая сотня
солдат – третья сотня, в которой состоял Харальд, только прибыла на
плац.
Командир его сотни, седоусый дядька, служивший по слухам ещё
прошлому лорду, отцу Каспера, строго оглядел его десяток,
умудрившийся прийти последним и с определённой задержкой. Взгляд
его в основном был направлен на десятника, а тот бледнея, заставил
нас становиться в строй, дрогнув в голосе.