“Ой, бедняга, двое олухов были слишком медлительны, а нагоняй
получишь ты” – прошлась мысль. Но и тем олухам тоже не повезёт –
десятник, после того как его вздрючит сотник, вздрючит уже тех
двоих… и весь десяток за компанию.
Солдаты встали, в строй, ровным рядом. Все как на подбор – в
такой же одежде, как и сам Харальд. Гамбезон, под которым был
напялен тонкий слой кольчуги, полукруглый шлем, чулки и плащ. Плащ
серый, у всех уже чистый. За ними заставляют следить и мыть, дабы
личная гвардия лорда Каспера выглядела опрятно.
Три сотни, выстроившиеся на плацу, являлись личной гвардией
лорда Каспера. Он её обеспечивал амуницией, продовольствием и
платил поболее, чем простым ополченцам. Рыцари, конечно, получали
больше…
Сотники, в своих кольчужных одеждах и с панцирными нагрудниками,
стояли впереди всей гвардии, а рядом с каждым десятком
присутствовал его командир. А недалеко расположилось несколько
трубачей.
Три знаменосца, каждый по одной сотне, стояли за
командирами-сотниками. Ветра не было, поэтому полотна свисали вниз,
не давая возможности рассмотреть символику на ней. Но было
очевидно, что это были белые скрещённые мечи на чёрном фоне.
Зазвучали трубачи, возвещая о приходе лорда на смотр. Все
застыли как изваяние, боясь шелохнуться. Сам Харальд уставился в
одну точку на крыше одного из домов, и стал про себя считать
овечек.
Зацокали лошадиные подковы по плацу, и перед ними предстал лорд
Каспер. Без доспехов, в своей повседневной одежде, тот выглядел...
Не красавцем, скорее урод. Да ещё и эти жидковатые каштановые
волосы, сгорбленный нос, пухлые щёки и жирный подбородок делали
лицо лорда не очень привлекательным.
Но стоит отметить, что воин из лорда был отличным. И воевал в
качестве полководца он хорошо. Недаром, за четыре года службы,
Харальд успел навоеваться во всех соседних феодах. Лорд Каспер
отпетушил всех и теперь его боятся, называя Острым Клинком. Это его
первое и самое грозное прозвище.
- Как всегда отлично, – высказал свою мысль лорд Каспер, минуту
разглядывая своё личное воинство. – Я доволен вами, – сказал он
сотникам. Ещё покружившись несколько десятков секунд, аристократ
вместе со своей свитой отправился обратно.
Трубачи снова запели, возвещая уже об уходе феодала. Как только
он исчез из поля зрения, трубачи мгновенно перестали играть, а все
вокруг явственно расслабились. Это было видно даже по атмосфере.
Даже стало более светло, что ли?