Под затылком защекотало, по шее
пробежали мурашки. Кажется, где-то рядом раздавался шёпот, от
которого свистело в голове. Но что именно он говорил, не
разобрать.
И как его нейтрализовать?
Родственников-то нет.
В дверь что-то сильно ударило, потом
снова, а потом в неё как будто разом врезались все вещи из соседней
комнаты. Визжала Света, что-то каталось по полу, но отец Павел
продолжал читать. Как бы ему помочь?
– Никак, – пронеслось по кухне. Потом
в комнате кто-то истошно вскрикнул. Ругнулась Ядвига Мстиславовна,
но голос её резко оборвался. Что-то упало и покатилось по полу.
Будто бы трость.
У Новикова внутри похолодело.
– Пожалуйста, не надо! – раздался
девчачий вой, но и он быстро пропал. Стихло всё, даже голос
священника. Только дом продолжал гулко дрожать.
Новиков туго зажмурился. Похоже, он
остался один. Ничего, сегодня двери ада приоткрыты. И они
определённо достаточно широкие, чтобы Новиков запихнул туда старого
упыря. Пусть и по пути на тот свет.
Заставив себя собраться, Новиков
разлепил веки и осмотрелся. На кухне, справа от окна, в самом углу,
висели занавески, а за ними виднелись какие-то потемневшие иконы. И
лампадка на цепочке. Всё ещё горит, надо же. Надеясь, что священник
позаботился о противопожарной пропитке для стен дома, Новиков
кое-как, хватаясь за стены, добрался до раскачивающейся
лампадки.
Но тут тряхнуло так, что Новиков
потерял равновесие, взмахнул руками и схватился за первое, что
попалось. То есть, за цепи, на которых болталась лампадка. Они
резко натянулись, звякнули, но выдержали. Так участковый и повис на
сверкающих цепочках, глядя вверх, на тёмные доски. Даже не
разобрать, кто там. Да и ни одной молитвы Новиков так и не
удосужился выучить.
Пол совсем пропал. Новиков крепче
уцепился за лампадку. Глянул вниз. А там – чёрная пропасть. И из
неё веяло холодом. И ноги болтались над пустотой. Откуда-то
доносились шаги, как будто кто-то осторожно ступал по каменистой
тропинке. Камешки шуршат под подошвами.
Рывок – и Новиков чуть не провалился
вниз, во мрак. Хорошо, что звякнувшие цепочки снова выдержали. А
шаги так близко, будто вокруг – не стены избушки священника, а
какие-то горы с тропинками-серпантинами. И по ним кто-то
взбирается, отчаянно пытаясь не споткнуться. Много людей, целая
колонна. Сосредоточенно сопят. И что-то бурчат под нос.