Из-за занавески послышался слабый
детский стон. Люба-хозяйка вскочила и побежала в соседнюю комнату,
за ней пошёл отец Павел.
На печке в доме родителей всегда хорошо спать. Даже если
проспишь всего часов пять, всё равно утром встаёшь полным сил и с
хорошим настроением. Только вот печка-то вроде бы не родительская.
И запахи не похожи. И звуки другие.
Новиков открыл глаза. Точно, потолок
не тот, одеяло чужое. Ну да, ну да. Они же за полночь вернулись в
дом Октябрины Леонардовны. Люба-хозяйка слёзно умоляла всех
остаться, но староста деревни сочла это неприличным и погнала их
компанию к себе. Тем более что малышу после обтирания святой водой
и помазывания маслом стало получше.
Даже Люба-фельшер удивилась. А ещё
она показала им пару странных шрамов на шее ребёнка. Тонкие
царапины, как будто полностью зажившие. Только вот мамаша никак не
могла припомнить, когда и как они появились. С одной стороны,
ничего удивительного – маленький ребёнок, везде залезает, всё ему
надо потрогать. Да ещё в деревенском доме. С другой – как-то
многовато шрамов, чтобы мать их раньше не замечала. На ней,
конечно, и хозяйство, и старшая дочка. Но место видное – шея. Как
тут не заметить.
Но ко всей этой ситуации
примешивалась ещё одна проблема. Новикову казалось, что где-то он
подобные шрамы уже видел. Тонкие, как бы давно зажившие. На чьей-то
шее. Только вот никак не мог вспомнить, на чьей именно.
– Вставать-то будешь, что ли? –
раздался из-за занавески голос Октябрины Леонардовны.
Пришлось вылезать из одеяла и
спускаться вниз. Хорошо, что одежда за ночь просохла, и громадного
размера вещи можно было с радостью вернуть хозяйке.
– Как спина-то? – спросила Октябрина
Леонардовна, расставляя на столе глубокие тарелки.
– Спасибо, отлично! – Новиков
покрутился в разные стороны. И никакого ощущения ржавых болтов у
хребта – свобода движения. Как это прекрасно.
– Мазь оставь себе. У меня ещё
есть.
– Спасибо, – расплылся в улыбке
Новиков.
Отец Павел, стоявший перед иконами и
что-то бормотавший, приветственно кивнул через плечо.
– А где Антон? – спросил Новиков,
умывшись.
– Сам-то как думаешь? – буркнула
хозяйка дома, ухватом вынимая из печи большой чугунный горшок с
гречневой кашей.
Гречка из печи, да ещё с паштетом из
разваренных лесных грибов и лука, зашла на ура.