– Мистика кругом, – поднял рюмку Небояркин. – Взять того же Распутина.
– Распутина, – повторил Червяковский себе под нос, уже плетя невидимые паутинки, – Два…
– Да взять моего дворника, – вставил Мур. – Ведь такой же хлыст! Вот была с ним история.
– Валяй, – бросил доктор Тузовский, крупный усатый мужчина с выпирающим клетчатым брюхом, схваченным подтяжками, одиноко катая шары по сукну бильярда.
– Задолжал мне этот чудотворец как-то плату за месяц, – начал хозяин дома. – Я, конечно, скандалить не стал, а взял и написал ему записку на двери «Завтра 8000».
– Латифундист, – потирая ладоши, пожурил вечный Цукер.
– Кащей, – согласился Небояркин.
– На следующий день без всякой надежды сую руку в пиджак в парадной, – продолжал дядя Мур, – а там восемь тысяч бакинских – початая пачка долларов, перехваченная банковской лентой. Я ничего понять не могу, он же сирота без паспорта и прописки. Говорю Нанке: выгоняем! Валюту вот, при свидетелях сейчас верну. Без квартплаты естественно. А Нанка как бросится ко мне: Не гони человека! Выясняется, что внучка старшая пошалила и на записке знак баксов подрисовала. Нанка решила, что я одикообразился, сняла с моей книжки, добавила из своих, и мне в карман. Она, видите ли, давно уже за него нам платит.
– Круговорот прибылей в природе, – заметил Тузовский.
– Где-то потерял, от кого-то получил, – глянул в чужие карты арафатный Цукер.
– Вся чудеса сии в житие пойдут, – пророчествовал Червяковский. – Святый отче Иоанне, моли Бога о нас!
– Деньги-то я обратно положил, – продолжал дядя Мур. – Но у меня комиссия. Я говорю этому негодяю по-человечьи: ладно, та история на совести Нанки, ну сердце у неё доброе. А ты мне комиссию верни – три семьсот.
Червяковский и Небояркин переглянулись.
– А он мне на это: Бог тебя наказует, что ты, голуба, лимурствуешь лукаво! Мир тебе трясе. Амурство своё – или точнее свое – блюди, а я на лопату. Я аж присел, – краснел дядя, рассказывая. – Говорю, ты мне эти скоморошества оставь, а комиссией подавись и свечек себе поставь за здравие Анны Фёдоровны.
– А вы знаете, что дворник этот ваш никто иной как… Истинный. А тот, что в Кремле, – перекрестился Червяковский и окинул партнёров любопытствующим взглядом, – все знают, подменный.
– Астрологу больше не наливать, – сказал дядя.
– Бывает, – поддержал вечный Цукер. – Взять того же нашего Кузьмича Томского. Ведь любой дурак знает, что это сам тайно удалившийся от власти Александр I Благословенный.