— Красивая сказочка, — соизволил наконец разлепить губы Глен
— Это не сказка, — жёстким голосом проговорил Паркер.
— Тогда почему об этом не кричали на всех углах? Почему операция
завершилась успешно, а меня не отдали под трибунал?
— Потому что тебе сказочно повезло. Один из эсминцев прорвался к
флагману и, перед тем, как погибнуть, разнёс в клочья антенну
подавления дальней связи. Система вырубилась на целых двенадцать
секунд. Этого оказалось достаточно, чтобы второй эсминец успел
доложить о бое на ближайшую базу. В тот миг, когда мистер Саммерс
уже готовился к сдаче крейсера, на помощь конвою пришли ещё четыре
эсминца, а следом за ними в систему ворвался авианосец «Трентини» с
тремя штурмовыми крыльями на борту. Ушлый особист сориентировался
мгновенно. Включил СУО, отменил прыжок и приказал ударить по
цаплингам. Впоследствии он представил случившееся на «Траяне» как
попытку мятежа, обвинив в пособничестве врагу тех, кто, наоборот,
пытался предотвратить сдачу крейсера. Комиссия штаба флота поверила
тебе, а не им. Ведь за твоей спиной стояло Агентство, а его глава
Генри Тавиш был родным братом командующего объединенным флотом
адмирала Роберта Тавиша.
— Ну, и зачем ты мне всё это рассказываешь? — криво усмехнулся
агент.
— Затем, что кто предал один раз, предаст и второй, — пожал
плечами капитан «Капли». — Мой искин проверил индивидуальные
спас-капсулы. В пяти обнаружены критические повреждения управляющих
блоков. В рабочем состоянии только одна. Твоя, Глен. Ты собирался
спастись в одиночку. Твоему ведомству и лично адмиралу Тавишу
хватит и одного свидетеля. Своего, проверенного, знающего, что
сказать репортерам. Они же не в курсе, что там, на Кри, расположен
Храм Первого Яйца и цаплинги уничтожают всякого чужака, пытающегося
пробраться к святыне. Мирный гражданский корабль, уничтоженный
коварным врагом — отличный повод для начала новой войны. Более
долгой, более разрушительной, не нужной подавляющему большинству
человечества, но просто необходимой адмиралу Тавишу, мечтающему
стать военным диктатором.
Эндрю с трудом выдержал ровный тон в разговоре с сотрудником
АНБ. Поэтому, как только закончил свой обвиняющий монолог, сразу
убрал с дисплея изображение Саммерса. На других ему тоже смотреть
не хотелось. Однако не сказать им кое-что на прощание Паркер не
мог.