Одна естественная любовь души, от Святого Духа ей бывающая, и есть иная, которая когда хотим, переменится соразмерно нашей воле, и если усилием своего выбора не держаться, она легко расхищается лукавыми духами; а первая от любви Бога разжигает душу так, что всем частям души в безграничной простоте расположения неизреченно благостью присоединиться к божественному желанию, и ум, духовным действием наполнясь, открывает источник любви и радости.
Как море, когда возмущено, при возливании на него масла имеет свойство уступать под его плотностью, побеждающей волнение, так наша душа, когда уплотняется благостью Святого Духа – с удовольствием утишается и согласно сказанному Святым с радостью побеждается: «Богу подчинилась душа моя» – этой бесстрастной и неизреченной благостью приосеняясь; и сколькие бы тогда раздражения не подстраивались бесами против души – пребывает она безгневна и полна всей радости, и кто входит в это – остается, если непрестанно питает свою душу страхом Бога – страх Господа Иисуса приносит подвизающимся устроение чистоты – «страх Господа чист, пребывает в век века».
Слыша о чувстве ума, в видимом образе увидеть им славу Бога никто пусть не надеется: говорим, чувствовать при очищении души – в неизреченном восприятии божественного утешения, с которым из незримого ничему не явиться – «теперь поступаем по вере, а не по видению», говорит безмятежный Павел. Если подвизающимся увиден будет свет или огневидный образ, он пусть видение совершенно не принимает, явленное – обман врага, который претерпев, по неведению многие с пути истины совратились: мы, пока обитаем в тленном теле, находимся в разлучении с Богом – то есть в видимом образе Его или нечто из Его пренебесных чудес видеть не можем.
Любовью Бога являемые душе сновидения у здравствующей души неложные и открывающие, и не прелагают один образ в другой, не пугают чувство, не смешат или омрачают вдруг, но со всей кротостью приходят к душе, наполняя ее духовным восторгом, и после пробуждения тела душа радость сновидения с большим желанием взыскивает. В мечтаниях бесов всегда все наоборот: в том же образе не остаются, образ долго несбивчиво не показывают – что по избранию не имеют, только по своему обольщению заимствуют, а на большее способными быть не могут – однако, и величавое глаголят, и прещают весьма, часто в воинский облик себя образуя, когда и поют с криком душе – потому ум, замечтав, если очищается, узнав их, тело пробуждает и, бывает, радуется, что их хитрость узнать смог, и в самом сне часто обличая, подвигает их в великий гнев. Есть и благие сновидения, но радость душе не несут, творят ей приятную печаль и без боли слезы – так бывает у преуспевающих в великом смиренномыслии.