Инспектор Эли Нахум ненавидел журналистов. Особенно криминальных репортеров. И больше всех – таких зануд, как Амит Гилади. Его бы воля, он бы слова этому журналюге не сказал. Но… Прошел уже месяц после нашумевшего изнасилования, а расследование нисколько не продвинулось. Центральные издания помусолили несколько дней эту тему и благополучно перешли к другим, однако местные газеты не сдавались. Изо дня в день появлялись сообщения о расследовании, которое топчется на месте, о бездарности полиции, о несостоятельности следователя, ведущего дело. На взгляд Эли, этот крестовый поход был затеян прессой лишь для того, чтобы поднять продажи. Но это нервировало начальство, которое в свою очередь раздраженно давило на него.
Так что у него не было выбора, ему пришлось уступить пресс-секретарю полиции и встретиться в пятницу с Гилади. Битый час он был вынужден сидеть напротив журналиста, слушать колкие вопросы и пытаться объяснить, что, хотя со стороны может казаться, будто история забыта, на самом деле они постоянно занимаются этим делом и уже достигли большого прогресса. Но что этот репортер понимает? Двадцать с хвостиком – ребенок, который хочет казаться мужчиной. Сидит перед ним с серьезным лицом, размахивая авторучкой, как саблей, и важничает. Пяти минут в полиции не продержался бы, этот нуль без палочки.
Нахум проводил взглядом спину журналиста, удаляющегося по коридору, и в изнеможении плюхнулся за стол. Всего три года назад, в рамках общей реорганизации полиции, отдел переехал сюда, в самое сердце современного Тель-Авива. Ему больше нравился старый полицейский участок, шаткое здание с облупившейся краской, построенное еще до образования государства, каждая комната которого дышала историей. Еще он скучал по маленьким закусочным, где готовили еду настолько острую, что от нее прочищались мозги. Здесь все высокотехнологичное, компьютеризированное, тут и там плазменные экраны, а вместо традиционной еды – всюду суши. Полиция пытается стать тем, чем она не является.
Наверно, этот молодой репортер разочарован результатами интервью. Люди считают, что, если преступление не раскрыто по горячим следам, значит, полиция все проворонила. Они и не задумываются о сложностях сыскной работы. В фильмах история заканчивается за два часа, так почему в жизни должно быть не так?