Мысль о принудительном отречении царя упорно ходила по Петрограду в конце 1916 – начале 1917 годов. Представители высшего света, общественные деятели обращались к Родзянко с просьбой взять на себя эту ответственность и спасти армию и страну. После убийства Распутина эти разговоры еще более усилились. Родзянко категорически отмежевывался от навязываемой ему роли. Он вспоминает, что в эти недели многие, в том числе из царской семьи, жаловались, возмущались, но объединиться и предложить царю в корне изменить ситуацию – воли не хватило (Родзянко… С. 36, 37).
Не хватило воли выступить в роли интегратора всех, кому дорога была судьба Родины, и самому Родзянко, хотя сделать это ему было значительно проще других: все тропинки недовольных замыкались на нем. Но легче клеймить позором губителей России, чем преодолеть ложно толкуемую верность режиму, присяге этому режиму и возглавить борьбу за спасение страны. Он прекрасно понимал, что время уходит, что нет других сил, способных объединить патриотические слои на быструю смену правительства, существенное изменение внутренней политики, но, как и все, тоже малодушничал. Не хватало опыта открытой политической борьбы, который выковывается в течение многих лет, а не за три-четыре года. Вот следствие фатальной недальновидности Александра III, «подморозившего» Россию на четверть века, убившего в зародыше зачатки парламентаризма, которые при их постепенном культивировании привели бы к формированию ответственных политических партий, буржуазных и монархических, воспитанию политических деятелей, борцов, адекватно реагирующих на складывающуюся историческую конъюнктуру, и т. п. Порочная политика двора, исходящая из порочного взгляда вечной незыблемости самодержавия, в конечном итоге обернулась катастрофической растерянностью, неспособностью в переломный исторический момент как власти, так и лидеров оппозиции, по причине крайней недостаточности исторического существования во многом политически инфантильных, «встать на крыло». И потому вместо решительного перехвата инициативы в вопросе государственного переустройства на основе исторически сформировавшихся тенденций лидеры оппозиции мямлят «о невозможности впутывания Думы в смуту; дворцовые перевороты – не дело законодательных палат; у меня нет желания поднимать народ против царя» (Родзянко… С. 36), то есть демонстрируют политическое безволие и трусость.