– Прости, я вмешиваюсь не в свое дело…
– Да нет, не в том дело, я просто… Чувствую себя потерянной… Я… вы правы, пойду позвоню шефу.
– Кто он, твой начальник?
– Подруга, надеюсь, что подруга, сейчас увидим…
Я забрала волосы старой резиночкой Люси, которую нашла в своем кармане.
– Скажи, что берешь несколько дней отпуска, чтобы ухаживать за злобным свекром… – предложил он.
– Да… За злобным и беспомощным. Так будет убедительней.
Он улыбался, дуя на кофе.
Лоры на месте не оказалось. Я пролепетала нечто невнятное ее помощнице, которую ждал вызов по другой линии.
Позвонила домой. Набрала код автоответчика. Ничего не значащие сообщения.
А на что я, собственно, надеялась?
Снова подступили слезы. Мой свекор вошел в комнату и тут же вышел.
Я говорила себе: «Давай, надо выплакаться раз и навсегда. Вылить все слезы, выжать, как губку, мое большое печальное тело и перевернуть страницу. Думать о другом. Идти вперед мелкими шажками и все начать с начала».
Мне повторяли эти слова сотни раз. Думай о другом. Жизнь продолжается. Вспомни о дочерях. Ты не имеешь права так распускаться. Встряхнись.
Да, я знаю, прекрасно все знаю, но поймите же вы – у меня не получается.
Во-первых, что это такое – жить? Что означает это слово?
Мои дети… но что я могу им дать? Маму в депрессии? Перевернутый мир?
Я готова вставать по утрам, одеваться, завтракать, одевать и кормить дочерей, держаться до вечера, укладывать их и целовать на ночь. На это я способна. На это все способны. Но не более того.
Будьте ко мне милосердны.
Не более того.
– Мама!
– Да, – отвечаю я, вытирая нос рукавом.
– Мама!
– Я здесь, здесь…
Люси стояла передо мной в пальто, надетом прямо на ночную рубашку. В руках она крутила Барби, держа ее за волосы.
– Знаешь, что сказал дедушка?
– Что?
– Что мы пойдем в «Макдоналдс».
– Не верю!
– А вот и правда! Он сам сказал.
– Когда?
– Сейчас.
– Я думала, он ненавидит «Макдоналдс»…
– А вот и не ненавидит! Он сказал – мы пойдем за покупками, а потом в «Макдоналдс», все, даже ты, даже Марион, даже я и даже он!
Когда мы поднимались по лестнице, она взяла меня за руку.
– Знаешь, у меня совсем нет одежды. Мы все оставили в Париже…
– И верно, – согласилась я, – мы все там забыли.
– А знаешь, что еще сказал дедушка?
– Нет.
– Он сказал нам с Марион, что купит нам одежду, когда мы пойдем по магазинам. И мы сами все себе выберем…