Миновав коридор, все такой же пыльный и скрипучий, сколько не
чини и не убирайся, они вскоре оказались на крыльце. Только там
дедушка разжал пальцы и тяжело опустился на кресло-качалку, где
проводил многие вечера.
Арди посмотрел на небо.
Смеркалось. На востоке, за пиками Алькады, уже разворачивала
прохладные объятья ночь, сулящая принести с собой сварливую осень.
Арди не любил осень. И лето. Ему нравились зима и весна, потому
что…
- Ардан.
Мальчик вздрогнул. Он отвернулся от далеких гор и посмотрел на
дедушку. Тот спрятал глаза за слегка дрожащей, словно еще больше
высохшей ладонью. Если недавно дедушка напоминал старый дуб, то
теперь походил на дерево, сожженное молнией. Того и гляди - рухнет
кучкой праха.
- Дедушка!
Мальчик подскочил к креслу и собрался было схватить дедушку, но
замер. А вдруг одного его прикосновения окажется достаточно, чтобы
слегка покачивавшийся вперед-назад старец действительно
рассыпался.
- Все в порядке, - улыбка дедушки дрожала едва ли не сильнее,
чем его руки. - Нам надо поговорить, Ардан.
Слова дедушки окутывали его. Вернее - не слова. Всего одно
единственное - его собственное имя. Оно проникало туда же, куда
смотрели Эргар и отец. Глубоко. Туда, куда Арди не хотел бы, чтобы
хоть кто-то забирался. Не осознанно, а просто… потому
что.
- Твой брат, Ардан, - звуки постепенно смолкали. Исчезли едва
начавшие свое пение цикады. Пропал извечный мелодичный шорох
смеющихся лиственных крон, качавшихся в такт бегущему среди их
вершин ветру. Арди погружался под воду. Незримую, но от того ничуть
не менее явную. - Он родился не таким, как ты.
Его брат? У него был брат?
Все вокруг отдалялось. Размывалось. Мальчик словно вновь
спрятался внутри серванта и, выбирая момент, чтобы выскочить и всех
напугать, смотрел на мир сквозь призму старых, мутных стекол.
- Кровь матабар в нем спит и вряд ли когда-то проснется, - слова
дедушки острыми занозами проникали все глубже и глубже, а Арди
ничего не мог поделать. - Слушай мой голос, Ардан. Не отвлекайся.
Сосредоточься на нем.
Арди выполнил просьбу и мир вокруг исчез. Мальчик словно
одновременно находился тут, на родном крыльце, и где-то далеко. Под
толщей не только воды, но и речного ила, укрывшего его холодным,
далеко не приятным одеялом.
Но надо терпеть.
Дедушка попросил.