- Вот даже как, - удивленно сказала
Ягиня. - Немногие, даже в мое время, могли похвастаться, что видели
или хотя бы почувствовали домового, если тот не хотел этого. Вот уж
удивил, - со смехом сказала Ягиня.
- Домовой!? – с удивлением переспросил
я. - Что-то вроде Нафани или Кузи?
- Не знаю таких, о ком говоришь, -
ответила она. - Но это дед Никифор, он иногда приходит, когда меня
нет в доме, присматривает.
- Вот уж не думал, что когда-нибудь
увижу настоящего домового, - сказал я с радостью.
- А русалку? – спросила она с улыбкой.
- Сережа, ты только вчера начал видеть истинным зрением, представь,
что увидишь завтра!
- И не представляю, - сказал я честно.
- Так, а что он такое? Они опасны? - спросил я.
- Смотря для кого, - ответила Ягуша. -
Для людей нет, а вот нечистого духа отогнать и дом от несчастья
уберечь, это он без проблем сделает. Это даже его работа. Как
правило, домовые - это праотцы рода, после смерти люди, как я уже
говорила, уходят в Навь. А некоторые остаются оберегать свой род,
как правило, это их желание, а некоторых боги заставили остаться.
За проступки или еще из-за чего. Вот они и живут со своими
потомками, защищая их и оберегая от сил темных.
- А почему к тебе ходит, - спросил я с
удивлением, - не родственник же он твой?
- Конечно, нет, - засмеялась она, -
просто тут неподалеку, - начала объяснять Ягиня, - на берегу было
поселение небольшое, домов в двадцать. Вот он и его семья там жила.
Он умер от старости, но уйти ему не дали. При жизни плохо с семьей
обращался, жену и детей лупил, выпить любил… поэтому такое
наказание ему и дали, присматривать за своими потомками. Вот так он
и стал оберегать свою семью, потом внуков и правнуков. А потом
кого-то на войну забрали, кого-то зверь задрал в лесу, - продолжала
она рассказ, - кто-то уехал, забыв позвать его с собой, так он один
и остался в этих краях. А как я сюда пришла, он по обыкновению
своему и за моим жильем присматривать начал, больше-то не за
кем.
После этих слов она подошла к столу,
сняла крышку с небольшой кастрюли и достала оттуда небольшой
кусочек пчелиных сот, наполненных сладко пахнущим свежим медом
лесных пчел. От одного вида мой рот начал наполняться слюной. Она с
улыбкой отнесла и положила его на небольшое блюдце, что стояло в
темном углу между печкой и стеной, куда не попадал дневной
свет.