Старуху звали Агата Тарминус. Ее
имя, смуглая кожа и карие глаза говорили о селлийском
происхождении. Она одевалась в черное платье с горлом, скрывающим
шею вплоть до самого подбородка, поверх платья она всегда
повязывала белоснежно чистый фартук. Она никогда не носила головных
уборов, а ее пышную седую шевелюру всегда видно даже с километра.
Ее цепкие карие глазки высматривали нарушителей среди собравшихся,
а крысиный нос с бородавкой на конце смешно подергивался, когда ей
что-то не нравилось. Старуха постоянно хвасталась своей
феноменальной памятью, зная каждого из сотни студентов поименно,
даже если они переезжали в ее общежитие после понижения в рейтинге,
что случалось почти каждые выходные. Однако сами студенты ее имя
произносили редко и меж собой звали просто комендантша, старуха или
карга, хотя в лицо ей такое никто сказать не осмеливался. При
встрече с ней студенты вежливо кланялись и называли «госпожа
комендант».
Двое дежурных старшекурсников
семенили по холлу вслед за старухой. Один, пухлый и низкого роста,
держал в руках открытую книгу и перо для записи, второй, долговязый
и сутулый, метался между старухой и товарищем, держа светильник в
руке. Несчастному приходилось подбегать к каждому студенту и
светить ему в лицо, как только старухина бородавка чуть
зашевелится. В эти моменты его товарищ оставался без света и
переставал писать. Следом раздавался злобный писклявый крик
старухи: «Пиши, бездельник, или отправлю в наряд на кухню!» —
сутулый сразу бежал обратно к товарищу подсвечивать ему книгу.
Такая сцена повторялась вновь и вновь на протяжении всей
переклички.
— Альт Церино! Где мой муженек!? —
раздался пронизывающий до костей крик старухи. Бородавка на ее носу
начала дергаться еще до произнесения его фамилии.
Среди студентов послышалось
несколько смешков в предвкушении предстоящего концерта.
— Здесь! — Альт насупился, готовясь
к привычной каторге. Он стоял у второй колонны к западу от выхода
во двор.
Старуха резко развернулась на его
возглас, приподняла пальцами подол своего платья, взявшись за него
пальцами в районе колен, и быстро зашагала в сторону Альта. Ее
бородавка дергалась все сильнее, чем ближе она подходила к нему.
Наконец она остановилась и начала громко топать ногой в
нетерпении.
— Свет! — злобно завизжала старуха,
практически перейдя на ультразвук.