Выйдя с торжища, они прошли вверх по улице, и вскоре вошли в
трактир при гостинице. Небольшой обеденный зал, недалеко от входа
за накрытым столом расположились их товарищи. В дальнем углу
расположился их командир.
— Докладывайте, — утирая рот салфеткой, приказал Суханов.
— Потолкались по торжищу, в разных местах об Азовском княжестве
поговорили. Разок на драку чуть не нарвались, но обошлось. Да
только… — начал было и осёкся парень.
— Говори, Лука, не бойся, не осерчаю, — подбодрил Суханов
солдата.
Он отправился в это путешествие в сопровождении десятка солдат,
переодетых в гражданское платье. На его плечи и плечи товарищей
легла задумка Ярцева по отправке в Азов первых переселенцев.
Согласно его плана, солдаты должны были вернуться к своим семьям и
уговорить их перебраться на новое место. Своей кровиночке-то веры
куда больше, чем кому иному.
— Да без толку это, Александр Фёдорович. Не поверит нам никто, —
вздохнув, развёл руками парень, и убеждённо закончил.
— С одной стороны, ты врав, Лука. Но с другой, ошибаешься. Прав,
потому что я и сам сильно удивлюсь, коли в первый год к нам
прибудет хоть один беглец. Скорее уж по пути у донцов осядет, чего
ему лишние версты на лапти наматывать. Там-то вольница известная. И
пахать далеко не всегда надо, хватает и тех, кто с разбоя живёт.
Один удачный набег, год кормить станет. А ошибаешься, потому как
вода камень точит, и чем больше слухами земля полнится, тем выше
шанс, что найдутся желающие до Азова дойти. От брошенных вами
камней, по воде волны разойдутся, и толк в любом случае будет.
— Сомнительно оно как-то, Александр Фёдорович. Честно скажу, я
хочу своих уговорить, потому как верю Марии Ивановне, она слов на
ветер не бросает. Но и сомнение имею, что у меня это выйдет.
— Так ведь не ты первый будешь, и уж поверь, не ты последний.
Или ты не желаешь? Тогда забудь, просто выберем другого.
— В том, что сумею уговорить батю, сильно сомневаюсь. Но в том,
что я прав, уверен.
— Вот и ладно. Обедайте, и будем собираться в дорогу.
— Слушаюсь, — в один голос ответили оба распространителя
слухов.
До постоялого двора близ деревеньки из которой был родом Лука
добрались к вечеру. Условившись о месте встречи парень поспешил к
родному дому, из которого год назад ушёл рекрутом на военную
службу.
Сказать, что его переполняло волнение, это ничего не сказать. И
дело даже не в том, что пройдя через жёсткую муштру и горнило
сражений, он успел истосковаться по дому. Поначалу-то было, но
заботами недремлющих и не знающих жалости десятников, мысли о доме
и любимой быстро выветрились из его головы.