— Да как же в побег-то, Лука? Грех это. Не будет нам жизни без
родительского благословения.
— Не мы первые пойдём против родительской воли, не мы последние.
Живут, детей растят, а родители после прощают и принимают внуков.
Ты сама-то согласна пойти за меня иль нет?
— Коли с родительского благословения, так бегом побежала бы. А
так… Грех это, Лука. Да и куда бежать?
— На Дон, в славный град Азов. Года не пройдёт, как будет у нас
свой дом и полная чаша.
— Сладко ты поёшь, да только…
— У меня жалование два рубля в месяц. Как оженимся, от казны
дом, да десять рублей. За рождённого дитя по пять рублей, мальчику
надел земельный в шесть десятин. И пока дети в возраст не взойдут
по десять копеек в месяц на каждого.
— Прямо молочные реки с кисельными берегами.
— Да сдались вам эти реки, — отмахнулся он.
— Ну так, а как же иначе-то, коли такие сказки завиральные
сказываешь.
— Правда это. Но главная правда в том, что люба ты мне. А я, люб
ли тебе?
— Люб, Лукаша. Так люб, что сердце заходится. Только батюшка
меня уж Федулу пообещал, и…
— Да какая разница, кому он тебя обещал. Пойдём со мной, а там
поймут нас родители и простят. Глядишь, ещё и им поможем
перебраться под руку Марии Ивановны.
— Боязно, Лукаша.
— Знаю. Но решать нужно сейчас. Либо идёшь со мной, либо не
судьба быть нам вместе.
— Эк-кий ты быстрый. Прежде чем такое решать, подумать
нужно.
— А некогда думать. Я сегодня уезжаю, и коли ты не согласна, то
более мы не увидимся. Ну сама посуди, Федул тебе не люб. Оно
конечно стерпится, слюбится, перемелется, мука будет. От веку все
так жили и жить будут. Но что ты и дети твои тут увидите? Так же
как и родители наши будете гнуть спину на барина. А там и с
любимым, и трудиться на себя. Что по твоему лучше?
Битых два часа он её уговаривал, и всё же уговорил. Пришлось ещё
малость постараться, чтобы убедить её не брать с собой вещей,
потому как он всё нужное купит ей в Азове, благо серебро имеется.
Некуда ему было тратить своё жалование, а платили им исправно. Так
что, он уже и сейчас не голоштанный, а жених хоть куда. Если бы
было время, так её батюшка нипочём не устоял бы и отдал её за
него.
После ещё и успокаивать пришлось, когда она приметила спящую
мёртвым сном семью жениха. Рассказал всё как есть, пояснив, что
батя упёрся, и выхода у него иного не было. Потому как к лучшей
доле он их ведёт, да только они ему не верят. А как их убедить,
коли кроме слов, да серебра у него ничего нет. Но управился,
поверила ему его Таисия. Вот и ладно.