— Пётр Анисимович, — попытался подняться он.
— Да не дёргайся ты, Дымок, — положив ему руку на грудь, вернул
я его в прежнее положение.
— Да я уже нормально себя чувствую, — возразил было он.
— Евграф Степанович что сказал?
— Лежать велел.
— Вот и лежи, набирайся сил и выздоравливай. Должен же завтра
кто-то носить за мной шар. Или мне прикажешь этим заниматься.
— А если не встану? — спросил молочный брат.
— Не встанешь завтра, поднимешься послезавтра. У меня тут долгое
путешествие выдаётся, так что готовься гулять по порталам, как бы
неприятно тебе ни было. Если хочешь конечно. А то, мне ведь и за
Лизой присмотреть надо.
— Я с тобой, Шелест. Только… — осёкся он.
— Говори, Дымок, — подбодрил его я.
— Если чего секретное, может тогда Хруста, а я к Александру
Фёдоровичу в помощь.
— Ты уж доказал, что верить тебе можно целиком и полностью.
— Можно, — хмыкнул он. — Сломали бы меня. Прав ты был, Шелест,
рано или поздно говорить начинают все. Силы во мне ещё оставались,
но чует моё сердце, сломали бы.
— Значит нужно постараться больше не попадаться. Но ни неволить,
ни попрекать я тебя не стану, если не хочешь, то можешь не идти.
Говорю же, присмотришь за Лизой.
— Я хочу пойти с тобой, Шелест, но боюсь подвести.
— А ты не бойся. Выздоравливай, брат, — я пожал ему руку, и
вышел из комнаты.
Поднялся к себе в кабинет, и устроившись за рабочим столом
открыл шкатулку с заготовками. Взял каменную пластину, и расколол
её на две половинки, после чего в их телах вывел плетения
конструктов, получив на выходе комплект «Поводка». После чего
изготовил ещё один. Вот так я могу, шпионские штучки походя на
коленке ваяю.
Глянул на часы и вздохнув уставился в пространство. Заняться
нечем. Подумал было взяться за изготовление «Разговорников», в
надежде скоротать время за монотонной работой. Однако понял, что
при этом голова будет свободна, и ничего путного, кроме
накручивания себя, у меня не выйдет.
Поэтому подтянул медный лист, заготовку для печати лубка, и
взялся за кисть. Прикинул, что там у меня шло дальше по сюжету, и
начал рисовать. Читать мне не интересно, потому как этот процесс у
меня слишком уж быстрый. А вот рисовать, подолгу обсасывая одну и
ту же сцену, уже совсем другое дело.
— Петя, а во что ты опять врюхался? — спросила сестра, едва
переступила порог гостиной.