Бес подошёл к забору чуть в стороне, привлекая к себе пёсика.
Тот быстро нарисовался рядом с оградой и начал басовито брехать. Я
разогнался и сходу взял высокое препятствие, приземлившись на
мягкую траву. Четвероногий сторож тут же меня учуял и бросился в
мою сторону. Но теперь уж без пустопорожнего брёха, а с утробным
злобным рычанием.
Я выждал немного, подпуская сторожа поближе, и только
уверившись, что не промажу, пустил в него «Булавой». Плотный
воздушный шар влетел ему точно в лоб, свалив как подрубленного. Тот
даже не издал традиционного для собак скулежа. Присев над ним,
положил пальцы на затылок и отправил его в нирвану. Он-то и так в
отключке, но это другое. Заодно использовал на него «Лекаря», чтобы
когда очнётся у него не обнаружились какие-либо повреждения.
Только после этого я проник в дом. Ничего общего с тем, как
тыкался впотьмах в жилище Егорова, подручного волхва, Седова.
Теперь я имел местный аналог прибора ночного видения. Да чего там,
плетение куда лучше технического достижения человеческой мысли.
Следуя плану дома, отпечатавшемуся в моей голове, я дошёл до
спальни, где обнаружил мирно спящую супружескую чету. Это было
самое тонкое место моего плана. Сейчас либо всё будет хорошо, либо
я вынужден буду убить обоих супругов. Потому как оставлять
свидетелей никак нельзя.
Перво-наперво я наложил руку на затылок хозяина дома, выключая
самого опасного противника. Затем настал черед его жены. И только
после этого облегчённо вздохнул. Когда пройдёт действие плетения,
они конечно проснутся, но вряд ли поймут, что с ними произошло.
Никаких негативных последствие после этого пришедший в себя не
ощущает. Проверено не только на себе, но и на всех одарённых полка,
при наложении узоров, и не только.
Перевернув Степана Ивановича на живот, я задрал его ночную
рубаху, и положил ему на спину полотенце с дыркой посредине.
Подготовил, так сказать, операционное поле. Нужно чтобы не осталось
ни капли крови. После чего взрезал кожу на спине в районе груди и
сунул в рану пластину амулета. Заживил рану, так, что и следа не
осталось, оттёр кровь и вернул дьяка Тайной канцелярии спокойно
досыпать.
— Вот так, умник. Я могу убить тебя в любое время, но лучше
извлеку из тебя пользу, — не удержавшись, произнёс я над
спящим.
Вообще-то, у меня уже давно была мысль подсадить Шешковского на
«Поводок». Однако, сдерживался, наверное на тот момент пали ещё не
все барьеры. Потом, когда мы сотворили такое с Мехмедом, я вроде и
созрел, но опять не судьба. Успенский как раз вышел из под полного
моего контроля, и я не имел представления как он отнесётся к
подобному.