Солнце заливало покои, танцуя на шелковых простынях
мягкими бликами. Я потерла глаза.
- Который час?
- Минуло восемь, милая.
Восемь?! А утренняя молитва?! Никогда не вставала так
поздно!
- Ты не переживай, после долгой прогулки нужно время на
отдых, я помолюсь с тобой еще раз. Да и мессир Альтьери только
сейчас послал за тобой, ждет в своем кабинете. Так что пора
вставать и собираться, Клариче, а пока собираемся — все мне
расскажи!
Глубоко вздохнув, свесила ноги с постели.
С чего бы начать…
***
Кабинет пропах едким табаком столь сильно, что даже дерево
мебели и стен не отдавало в воздух аромата стружки или масла.
Только табак.
- Buongiorno, племянница... - Задумчиво произнес дядя, не
глядя на меня.
Его огромное тело вальяжно распласталось за дубовым столом
— сам он откинулся на стуле, а ноги водрузил прямо на столешницу,
нисколько меня не стесняясь. В одной руке дымила трубка, чьей
хвостик утопал в черных усах, в другой дядя сжимал бумаги, по
которым бегал его лазурный глаз.
Эта картина едва не заставила меня поморщиться — от его
наглости или же дымной трубки, но было и еще кое-что, что удивило
меня гораздо больше.
Вернее, кое-кто.
Разноглазая кошка — проклятое существо, спокойно возлегало
прямо на столе у ног Алонзо. Она едва подняла голову, чтобы окинуть
меня взглядом, полным сердитого осуждения — мол, как ты посмела
заявиться сюда и меня разбудить?
Неслыханная дерзость! Понятно, почему вы с ним
спелись!
- Buongiorno, дядя.
- Угу… хм… - Он продолжал погружаться в чтение,
затягиваясь клубками дыма.
Впервые за много лет мне стало неловко. Это ядовитое
чувство свернулось клубком где-то внутри груди и неприятно шипело -
«вот он, человек, который ни во что тебя не ставит!».
Я расправила складки платья и отгородилась от неловкости
каменной стеной.Надобно постоять за себя, но и
лишние мгновения на осмотр его кабинета не повредят. Так
ведь?..
Не спрашивая позволения, взгляд мой принялся бороздить
просторы кабинета. Все здесь было сделано или обшито деревом разных
пород — полы, стены, мебель и массивные книжный шкафы, что
возвышались до самого потолка за широкой спиной. Стол, должно быть,
весил больше груженой вином телеги — таким огромным он был, что
несоразмерно смешно на нем смотрелась вереница крошечных деревянных
корабликов.
Только они — кораблики - стояли ровно друг за другом,
оттеняя царящий вокруг хаос из кипы писем, бумаг, карт и
свитков.