Дедушка пах почти так же! - Эта мысль заставила
опустить смущенный взгляд под ноги, а уголок губ подняться в
полу-улыбке. Внутри стало теплее и я с упоением пустила в грудь
больше воздуха. И глаза у него, кажется, такие же. Черные и
добрые.
- Чего хотел, Маркеллино?
- Да, мессир, я… Вас не было на утреннем собрании, и я…
- О, да, я показывал племяннице город. Она здесь впервые.
Приятные воспоминания о дедушке вмиг растворились. Молния
изумленного взгляда немедленно пронзила наглого лжеца - Это не
правда! Он распивал вино в гостях у своего друга!!! Нечего
прикрываться благородным семейным радушием!
- А, да, кхм… Уже слышали про нападение у берегов Сан-Доминго? -
Голос Маркеллино сделался тише, когда он приблизился к дяде. - Два
корабля разграбили. Миланских.
- Слышал про один… Думаешь это его рук дело? - Алонзо
украдкой глянул на меня, прежде чем отвести Маркеллино в сторону,
оставляя меня наедине с Давидом.
А я вовсе не против.
Ложь Алонзо все еще горчила на языке раздражением, но
возвращение к прекрасной скульптуре сумело ее подсластить. Только
теперь я заметила, насколько фигура библейского юноши не
соответствует канонам.
Разве Давиду не положено держать в руках голову поверженного
великана Голиафа? Стоять в некой победоносной позе? Этот юноша
решителен, задумчив… Ах! Неужели он только готовится замахнуться
пращей?..
Удивление округлило ротик и заставило несколько раз
моргнуть.
Почему?.. Почему не Давид — победитель стал символом города,
но Давид, который лишь готовится нанести удар?..
- … Неясны… Обсудим завтра в синьории. - Голос дяди настиг меня
со спины прежде, чем оба мужчины вторглись в мое общество.
Маркеллино почему-то уходить не спешил.
- Впервые видите Давида? - Спросил он, украдкой поглядывая на
меня.
- Да. Он прекрасен, но… - Сглотнула, прежде чем излить свои
вопросы постороннему. - Почему скульптор выбрал момент перед
броском, вместо того чтобы изобразить его победу над великаном?
- О, в этом вся суть! - Улыбнулся юноша, от чего увесистые щечки
округлились еще больше. - Микеланджело желал изобразить победу не
физической силы, но ума и хитрости. Именно эти качества позволили
нашей вечной республике противостоять врагам, укрепиться центром
культурной и банковской жизни всей Европы. Не грубой силой, но умом
и хитростью Давид одолел Голиафа, и скульптура служит напоминанием
об этом. Нам, и нашим врагам, в сторону которых он обращен.