Когда я превратился в амрана во время схватки с императорским
советником, мое тело стало практически неуязвимым. Я прекрасно
помнил, как советник швырнул меня в каменную стену, и как на ней
осталась вмятина, а сам я ничуть не пострадал. Но сейчас той
неуязвимостью и не пахло.
Тень, падавшая от «Ирдана», неожиданно показалась мне слишком
длинной и слишком черной — куда длиннее и чернее моей собственной.
Кащи? Но пока ничего не происходило — тень полностью отражала
движения демона, как и положено обычной тени.
Затем я ощутил послание от пауков — они приблизились к демону
настолько близко, насколько смогли, и там застряли. Жаль — я
надеялся, что от них его защита работать не будет. Не вышло.
«Ирдан» наблюдал за мной молча, со все той же раздражающей
улыбкой — довольной и самоуверенной. Словно сейчас, когда я был
ранен, делать что-то еще ему не требовалось.
— Что это за меч? — спросил я сквозь зубы — боли не было, но
левая рука онемела почти полностью. Я ощущал лишь пальцы и часть
ладони.
— Подарок от ледяных сидхэ, — отозвался он небрежно. — Меч,
созданный из мертвой воды. Даже малая рана от него убивает так же
уверенно, как удар в сердце.
Какая «отличная» новость…
Левую руку я, кстати, перестал ощущать полностью.
Похоже, инициация действительно хорошо защищала от перерождения.
Даже слишком хорошо, потому что, несмотря на снятый нихарн,
несмотря на демоническую скверну, волнами исходящую от «Ирдана», я
все еще оставался полностью человеком. Таким, наверное, и умру.
Страшно не было. Скорее, обидно — столько всего не узнал, не
успел, не сделал…