— На капитанском мостике для вас всегда найдется место, ваше
сиятельство, — говорил капитан краснеющей Насте, покручивая ус и
поддерживая ее под руку. — Осторожно, ступенька!
Вокруг обстановка оказалась ничуть не скромнее, чем в
Императорском поезде: ковры, гардины, хрустальные люстры,
канделябры и иллюминаторы на всю стену. И публика под стать
окружению — роскошные платья, мундиры и фраки. Мы с Настей в своих
строгих одеждах как-то слишком сильно выделялись на общем фоне.
А я уж думал, что раз билеты оформляются в последний момент, то
на особо «императорский» сервис просто нет времени. Да и Горн
человек довольно аскетичный.
Ошибся.
Одна беда — коридорчики тут довольно узкие, и с Настиным
здоровяком на плече пришлось пару раз столкнуться с пассажирами,
которым совсем не понравилось, что через главную дверь сначала
течет вереница ящиков, затем появляюсь я и заставляю их щемиться по
углам.
— Невежда! — кричали напомаженные аристократы, сверкая моноклями
и лорнетами.
— Куда прешь?
— Тут что, проходной двор?!
— Какая дерзость! Дирижабль высшего класса, а тут как в грузовом
вагоне!
— Простите! Извините! — проталкивался я то по ногам, то
перешагивая каких-то визжащих пуделей.
Ага, значит, далеко не всех животных сдают в багаж? Ну, как
обычно. Все твари на борту равны, но те, за кого поводили перед
рожей родовым перстнем и сунули «котлету», — ровнее.
И тут на моем пути встал лысый, гладко выбритый амбал в черном
кителе и с татуировками на шее. И он совсем не торопился уступать
нам дорогу. Более того амбал вообще, казалось, не замечал ничего
вокруг и пристально смотрел на ящики, которые уносили в грузовой
отсек.
Блин, не обойти никак, а на мое «дорогу!» и «позвольте пройти»
от капитана он даже ухом не повел. Ну что ж...
— Куда прешь?! — наконец, заметил он меня, когда я совсем не со
зла наступил ему на ногу.
Мне показалось, или он говорил с легким акцентом?
— Туда, куда вам заказано! Простите! — отозвался я, оттеснив
здоровяка.
— Эй, парень, — вырос передо мной еще один высоченный тип — на
этот раз бородатый, голубоглазый и с выбритыми висками.
— Не хочешь извиниться перед его милостью?! — проговорил он с
другим акцентом и сложил руки на широкой груди. Рукава кителя были
закатаны по локоть, и на них чернели завитки рун.
— Перед тем парнем, который не умеет смотреть по сторонам? —
оглянулся я на лысого и случайно задел его дружка другим боком. —
Что ж, простите, ваша милость! Но я рекомендую вам, оказавшись во
Владимире, все же проверить зрение!