И я перестала барахтаться. Я дала себе падать и падать, пока не
опустилась на дно тёмно-синего мерцающего сна…
Я стояла на берегу моря. Мягкой, чернильно-синей летней ночью,
невероятно ароматной – с запахом соли и водорослей, с совершенно
родным запахом. Давным-давно прошедшей летней ночью. Громадная,
белёсая, мертвенная луна стояла над морем, прибой еле лизал песок –
а на песке горела восьмиугольная звезда вызова из нижних кругов, с
тройной защитой.
И рогатая адская тварь высовывалась из центра звезды по плечи:
дальше её не пускали штрихи защиты. Гад смотрел мне в глаза, и я
видела, как адское пламя бушует внутри его головы, вырываясь в
глазницы.
– Маленькая тёмная леди, – прошелестел он, как прибой по гальке.
Как прибой по голым костям. – Маленькая лгунья. Женское счастье
отдала за мнимую жизнь собачки, так?
– Это ты сейчас мне лжёшь, – сказала я. Я не чувствовала ни
капли страха, только ледяную злобу, громадную, как штормовая волна.
– Отдала за власть вязать живое с мёртвым священными Узлами. Двумя
Узлами. Ты мне продал эту власть – и я буду ею пользоваться, когда
пожелаю и когда понадобится. Но сейчас мне этого мало. Продай мне
третий Узел.
– Почти не мнимую жизнь? – ухмыльнулся демон. – Это дорого,
маленькая тёмная леди. Дороже, чем ты уже заплатила.
– Я знаю, – сказала я. – Я отдам.
– Твою способность рожать детей, – прошелестел демон и облизал
губы языком пламени.
– Мою способность рожать детей, – повторила я. – И кровью
скреплю.
– Кровью – мало, – прошипел демон. Он облизывался, как самый
озабоченный лох на представлении в балагане. – Скрепишь плотью.
Своей плотью.
– Хорошо, – сказала я. – Будет тебе плоть.
И вытащила нож из ножен в рукаве.
На моей клешне всё равно останется слишком много пальцев,
подумала я – и меня замутило. Я шла к валуну у кромки прибоя,
боком, чтобы не выпускать демона из виду – и у меня подкашивались
ноги. Но я понимала: слабину дать нельзя, нельзя, нельзя.
Я просто положила растопыренную клешню на камень и рубанула по
одному из мизинцев, у второй фаланги. Удивительно, как он легко
отлетел – в первый момент было почти не больно. Нож острый. Не
больнее, чем резать ладонь.
Я подобрала палец и швырнула демону.
– Мы в расчёте, маленькая тёмная леди, – прошуршал он
удовлетворённо.
– И не смей касаться наших судеб во имя Господа, – швырнула я в
него так же, как кусок пальца. – Мы принадлежим Предопределённости.
Выполняй!