Костёр и Саламандра. Книга вторая - страница 5

Шрифт
Интервал


А у него уже глаза прозрачные: задачу решает человек. Счастливец: тела не видит – кости ему так душу не жгут.

– Не беспокойтесь, леди, – сказал Ольгер. – Унция Ранней Зари, раствор Белого Ветра, безопасно и надёжно, смотрите!

Красиво сделал, надо признать. От этого его раствора кости Вильмы стали белыми, как фарфор, – и мы их отдали мэтру Фогелю, чуть-чуть успокоившись: по крайней мере, это будет красиво, насколько только возможно.

– И прочно, леди, – сказал Ольгер. – Вот увидите, будет прочно.

– Не прочнее, чем живые кости, – грустно сказала я. – Вся эта механика… эх… Пойдём наверх, душно мне что-то…

Виллемина беседовала с Валором, сидя в своём любимом кресле – вместе с Тяпкой, которая, кажется, грелась об неё. Я снова увидела Вильму в окровавленном белом платье – и меня снова резануло душевной болью, а она встала мне навстречу, протянув руки:

– Ох, Карла, дорогая! Как же тебе досталось сегодня…

Тяпка спрыгнула с кресла и полезла лизаться и лапиться. Я стояла и думала: хорошо бы не отключиться прямо сейчас.

Валор, кажется, догадался и придвинул кресло – и я села в обнимку с собакой и с духом. Свет газовых рожков показался мне присыпанным пылью.

– Деточка, – тихо сказал Валор, – постарайтесь немного успокоиться. Худшее уже позади.

– Валор, как вы думаете, – спросила Вильма, – кто-нибудь из вампиров отзовётся, если окликнуть? Год пришёл к повороту, вот-вот начнёт светать…

Валор подошёл к зеркалу и постучал в него костяшками пальцев, деликатно, как в дверь. В комнату вошёл Олгрен собственной персоной.

– Напрасно я не дождался леди, – сказал он. – Вы были правы, тёмная государыня.

– Валор, адмирал, ну зачем… – начала я.

Олгрен сделал ко мне быстрый шаг – и совершенно чудовищно вульгарным, просто хамским движением поднял меня на ноги и притянул к себе за плечи.

Так, что я завалилась ему головой на грудь.

Как… не знаю… как юнгу своего! Никто не ведёт себя так с леди!

Но он был – облако ледяной Силы, я в него падала, как в море, как в поднимающуюся волну, сияющую, просвеченную насквозь. Я почувствовала, как он меня наполняет: я – засохшая водоросль – и вот снова вода, вода – и в меня идёт живой ток, я парю в нём, как в глубине…

– Спасибо, дорогой адмирал, – услышала я Вильму словно сквозь толщу воды.

– Сейчас она уснёт, – сказал над моей головой Олгрен, и его голос прозвучал колокольной медью.