Дворец Императора окружало восемь по восемь дворцов наложниц,
что составляло благоприятное число.
Дворец Императрицы находился в кольце семи дворцов наложниц, что
снова давало цифру восемь.
И один был рядом с дворцом Скорби и храмом Богини, как символ
колеса жизни и незыблемости традиций.
Итого: семьдесят два дворца. И столько же наложниц могло войти в
ворота Золотого Города. Не больше. Даже, если кто-то из женщин
умирал. Раз в полгода устраивался смотр девушек и выбиралась одна
-- самая достойная. Делать это чаще запрещали традиции.
Я, конечно, понимаю, что это за всю жизнь. Но зачем же столько?
Хотя, вот у Сулеймана Великолепного их было сто шестьдесят девять.
Это я знаю благодаря всё той же Эльке. До увлечения китайскими и
корейскими гаремами, она фанатела от сериалов про Роксолану. Она
дни напролёт мечтала о карамелькой сказке, где прекрасный султан
или император будет пленён ее красотой, очарован умом и покорён ее
любовью до такой степени, что он начнёт исповедовать моногамию и до
конца своих дней будет носить "истинную свою любовь" на руках.
Наивная душа.
Даже я понимаю, что это невозможно, просто, по определению. Так
не бывает. Тот, кто считает себя Сыном Неба, не станет ценить
человеческие жизни. Ведь ему с детства внушали то, что он выше
остальных.
Это, кстати, проблема. Сына придётся воспитывать одной, всячески
ограждая от льстецов и подхалимов. Мамки-няньки будут у меня
пелёнки стирать, но к малышу я особ, не необременённых идеями
гуманизма, и близко не подпущу.
Самой беременности я была не рада. Однако, сделка -- есть
сделка. Жизнь за жизнь. Богиня дала мне шанс жить. Ценой этой жизни
будет рождение или, скорее, перерождение будущего Императора.
Не знаю, смогу ли любить этого ребёнка, но ответственно
относиться к воспитанию, буду.
Наставницы мне рассказывали о женских добродетелях смысл которых
сводился к тому, что она должна забить на себя и всецело отдаться
служению императорской семьи.
Об этикете. Дома у бабушки и дедушки в книжном шкафу стояло
несколько томов Большой советской энциклопедии. Тех самых, что
весили по шесть килограмм. Так вот, если записать эти их
бесконечные "нельзя" и "следует", они бы заняли пару таких вот
книжек. В Золотом Городе был регламентирован каждый шаг. Отчего он
всё больше ассоциировался у меня с тюрьмой.