Стала повторять про себя: «Я не умираю. Не сейчас». Какое-то
время так и сидела, пережидая, пока ледяные клешни ужаса меня
отпустят. Сердце колотилось, и руки дрожали. Алексей бестолково
гладил меня по плечу. Это раздражало. Он говорил какую-то ерунду о
том, какая я молодец и как хорошо держалась. Его рука была на моём
плече, почти в том месте, где Алексей бесцеремонно хватал меня на
станции. Это было последней каплей. Меня всё ещё трясло. Эмоции
требовали выхода. Я повернула к нему лицо и медленно, делая паузу
между словами, проговорила:
– Ты же убийца. Убийца.
Он ошарашенно уставился на меня. Убрал руку. Недавний ужас
слегка отступил, уступая место злости и обиде. Захотелось вылить
это всё на него, так чтобы у него рожу перекосило.
– Ты всех убил!
Мужчина смотрел на меня, а я продолжала:
– Мы все сейчас были бы на станции. А мне через полгода домой!
Понимаешь? – на последнем слове мой голос надорвался, но я
продолжила. – А теперь я сдохну здесь! Я, ты и остальные…
Его лицо и правда перекосило. Я не унималась. Меня несло на
волне эмоций. Умом понимала, что обвинять его глупо. Но остановить
этот шквал не могла.
– Вот скажи зачем? Зачем ты меня притащил? Так не терпелось
здесь оказаться?! – я хотела орать изо всех сил, но говорила почти
шёпотом, голос дрожал.
– Хватит! Не понимаешь, что несёшь, – жёстко отрезал он.
Я заплакала, глупо и бестолково. Слёзы лились, и я ничего не
могла поделать. Отчасти мне было стыдно за эту истерику. Алексей
отвернулся. «Наверное его, как и большинство мужчин, раздражают
женские слёзы, потому что они не знают, что с ними делать».
Он повернулся к панели и очень во время. Панель словно
ожила.
– Сучьи ящерицы! – выругался старпом. – Пристегнись. Быстро!
Я подтянулась, глубже усаживаясь в кресло, накинула ремни.
– Может, хоть наводить сможешь?
– Н… нет – промямлила я.
– Твою мать! – Алексей схватился за голову и после секундного
колебания заорал. – Шлем закрой. Подача с резервного блока.
Я сделала, как он сказал. В эту секунду мужчина обесточил
панель, отключил все системы. Костюмы имеют собственные
аккумуляторы и будут какое-то время качать кислород из
баллонов.
– Что происходит? – прошептала я.
– Выиграем время. Нас заметили, но не наши.
– Что?
– Ш… – он поднял указательный палец. – Я думаю.
Теперь, когда в кабине царила тьма, я увидела в иллюминатор
обломки «Сокола-3». Чтобы разглядеть их, приходилось напрягать
глаза. Тусклый, еле уловимый свет очерчивал раскуроченный корабль.
На фоне яркими точками выделялись далёкие звёзды, ослепляли, мешали
сфокусировать взгляд на тёмном остове корабля. Я пыталась угадать
приближение врага в мерцании крошечных точек.