-
Идем, - я кинула на отца последний взгляд.
Он
лежал на спине, с раскинутыми в стороны руками, остекленевшим взглядом и кривой
издевательской ухмылкой. Его не сломили пытки, он остался тем старым мошенником
Ноа, которого мы все знали и где-то в глубине души даже любили. Он не молил о
пощаде и не старался вымолить прощения.
-
Идем. Пока они не вернулись…
-
Прощай, Ноа Силиван, - сказала я вымученно, с надрывом. – Да сжалятся над твоим
телом другие страждущие, да похоронят тебя благочестивые. Да ступишь ты в Живой
Лес, дабы найти покой под его спутанными зелеными ветвями.
Все
эти слова были ложью, но хотелось себя успокоить. Я слышала, как Кэри громко
всхлипнула за спиной, но не стала оборачиваться, продолжала упрямо шагать
вперед, глядя перед собой сухими глазами. Если мне захочется порыдать вдоволь,
сделаю это в полном одиночестве, а сейчас не хочу пугать детей. И меня не
оставляла злая, прилипчивая мысль, что они могли погибнуть, пока мы
прохлаждались в таверне, набивая животы.
Я
резко остановилась. Точно! Еда!
-
Надо их накормить, Кэри, - я достала из-за пазухи лепешку, пропитанную сыром, и
стала по кусочку давать брату, стараясь при этом не останавливаться.
-
Хорошо. Я сейчас…
Благодаря
вкусной еде малыши перестали капризничать и быстро заснули. Это создало новую
проблему – пришлось нести их на руках и пытаться не шевелить лишний раз руками,
чтобы не разбудить. Идти пришлось очень долго, ориентируясь только по
собственным следам, которые еле-еле рассматривали в песке. Когда вышли на
каменную дорогу, стало тяжелее, да и холодный ночной ветер стал подгонять в
спину. Мои ноги сбились в кровь, только я не смела остановиться. Мы должны
добраться до таверны и попросить Винсенте о помощи. Обязательно. Иначе только
нищета и смерть.
Как
только я подумала об этом, голова наполнилась болью.
Мое
сознание словно оказалось в совершенно другом месте – в добротно меблированной
комнате, с пушистыми коврами на полах, статуэтками и бюстами на стенах, тяжелыми
занавесями на окнах. Я листала страницы книги, слова в которой были на
удивление простыми и понятными, и чувствовала полнейшее спокойствие. Почти.
Если бы не одна червоточинка, волнующая мою душу до исступления, до
изнеможения…
-
Энни, что ты делаешь?! – воскликнула сестра, и толкнула меня в плечо. – Ты чуть
не уронила Фрэнка!