В каком-то смысле он был прав:
мне уже восемнадцать лет, Кэри семнадцатый пошел недавно. Многие беднячки
выходят замуж в этом возрасте, а на нас никто не смотрит что-то. Наверное, все
плебейские парни и сынки купцов боятся, что нас назовут рабынями в самый
неподходящий момент, потому что официально нашего отца свободным так и не
назвали. Так что о пропитании и заработке нам нужно думать уже сейчас. Фрэнсис
и Октавия вырастут, а нужда останется.
Шаг за шагом мы быстро ушли
подальше от дома, свернули на очередную глухую улочку, и я перевела дыхание.
Остановила рвущуюся вперед Кэролайн, на ее глазах сверкали слезы.
- Погоди! Я знаю, как нам
заработать, - в голове возникла невеселая, но необходимая мысль.
- Я не хочу идти на красную
улицу! – Кэриот выдернула дрожащую руку, посмотрела на меня с ужасом.
Красной улицей назывался квартал
борделей в бедной части западного города Эртана. Туда попадали бедные плебейки
или нищие рабыни, не имеющие ни покровителей, ни господ, но от рабства не
избавленные. Меня передернуло от упоминания этого места, но я быстро успокоила
сестру:
- Забудь, я вообще не о том. Мне
нужно кое-чем с тобой поделиться…
Пришло время рассказать о даре.
Нельзя, невозможно все время держать его в секрете, и к тому же мне нужен
человек, способный помогать лгать отцу. Я собиралась рассказать сестре о том,
что уже почти два месяца со дня рождения могу слышать чужие мысли и видеть
будущее, но никак не ожидала реакции Кэролайн.
Поправив растрепавшиеся
каштановые кудри, она застенчиво опустила серые глаза и пробормотала с хрипотцой:
- Мне тоже есть, чем с тобой
поделиться.
Рынок Эртаны – идеальное место
для заработка. Никто из жителей трущоб, приходивших сюда с целью наживы, не
уходил с пустыми руками. Наперсточники и воры, побирушки и торговцы водой,
помощники крикливых купчих, шлюхи, и многие, многие другие. Я помнила, как
подвыпивший отец приводил нас сюда, когда я и Кэри были совсем маленькими
девочками, показывали и рассказывал обо всем этом. И сейчас нам предстояло
здесь заработать, потому что иных возможностей не представится.
Запахи свежей выпечки, тонкий
цветочный аромат, громкие голоса, злое возмущение ценами, чей-то громкий,
радостный возглас, оглушительные призывы купить еду, ковры, кувшины, золото,
целебную воду, бумажные свитки. Вот и вся наша жизнь. Нищета зарабатывала на
рынке, остальные пользовались ее услугами. Если мы не станем торговками, то нас
очень скоро заприметят местные завсегдатаи дома блудниц, и наша участь будет
печальной.