Я грубо взял шлюху в ту ночь, отчасти потому, что был слишком неопытен, чтобы контролировать себя, отчасти потому, что хотел наброситься на нее, на моего отца, на весь гребаный мир. Я вымещал свое разочарование на ее теле, оставляя после себя синяки и следы укусов—и она вернулась за новой порцией на следующую ночь, на этот раз без ведома моего отца. Мы трахались так целый месяц, и она прокрадывалась в мою комнату при каждом удобном случае, уча меня тому, что ей нравилось . . . то, что она утверждала, нравилось многим женщинам. Она не хотела сладкого и нежного в постели, она хотела боли и силы. Она хотела, чтобы кто-то помог ей почувствовать себя живой.
И я обнаружил, что мне это нравится. Мне нравилось слышать, как она кричит и умоляет, когда я причиняю ей боль и заставляю кончить. Насилие, ползущее под моей кожей, нашло другой выход, и я использовал его при каждом удобном случае.
Конечно, этого было недостаточно. Гнев, поселившийся глубоко внутри меня, не мог быть так легко усмирен. Смерть Марии что-то изменила во мне. Она была единственной чистой, прекрасной вещью в моей жизни, и она ушла. Ее смерть сделала больше, чем когда-либо могло сделать обучение моего отца: она убила любую оставшуюся совесть, которая у меня могла быть. Я больше не был мальчиком, неохотно идущим по стопам отца; я был хищником, жаждущим крови и мести. Не обращая внимания на приказ отца оставить это дело в покое, я выслеживал убийц Марии одного за другим и заставлял их платить, упиваясь их криками агонии, их мольбами о пощаде и более быстрой смерти.
После этого последовали ответные и ответные удары. Люди умирали. Люди моего отца. Люди его соперника. Насилие продолжало нарастать, пока мой отец не решил успокоить своих коллег, удалив меня из бизнеса. Меня отослали в Европу и Азию . . . и там я нашел еще несколько десятков женщин, похожих на ту, которая познакомила меня с сексом. Красивые, покладистые женщины, чьи наклонности отражали мои собственные. Я отдавал им их мрачные фантазии, а они дарили мне мимолетное удовольствие, что вполне устраивало мою жизнь, особенно после того, как я вернулся, чтобы взять бразды правления организацией моего отца.
И только девятнадцать месяцев назад, во время деловой поездки в Чикаго, я нашел ее.
Лора.
Моя Мария перевоплотилась.