Оборачиваюсь: всадник на лошади, в свете местной звезды кожа
кажется красной, но вроде человек. Развитие на мизере, либо попался
кто-то очень бедный – седла нет, сидит «охлюпкой» - называется,
начитался книг про попаданцев. Боюсь вот только в этом мире некому
рассказать про промежуточную башенку и командирский патрон. А также
перепеть Высоцкого, впрочем, у меня и голоса нет.
- Хар! Шаксе долмидыр аной! – строже говорит конник.
«Ага, полный долмидыр!» - думаю про себя.
- Пить! – сиплю ему, показывая, как будто пью из двух сложенных
ладоней. Где бы тут взять волшебника, что магией вложит в мою
голову знание чужого языка?
- Шаксе аной! – в его руках появляется лук, мозг отстранённо
отмечает: «Где-то деревья всё же есть».
«Попить перед смертью, кажется, не получится»
- Да чо те надо, долмидыр? – говорить с пересохшим ртом очень
тяжело.
Он жестом показывает, будто что-то отбрасывает от себя. А, мою
«палку»! Ну, что, вот и главный выбор – умереть свободным в бою,
или остаться живым рабом?
Много раз, смотря фильмы про Великую Отечественную войну,
невольно представлял себя на месте героев, попавших в окружение. В
юности, по горячности, недоумевал, зачем сдаваться в плен, если
тебя всё равно убьют? Чуток повзрослев, понимание пришло.
Во-первых, это я знаю, как фашисты будут обращаться с пленными, а
во-вторых, человек всегда НАДЕЕТСЯ на лучшее. Побудет в плену, а
потом вернётся домой. Ну, разве что «царь» сменится на немца, так
они уже сидели на троне Российской империи.
Вот и я сейчас ПОНАДЕЯЛСЯ, что всё будет хотя бы не плохо.
Никакого сигнала из будущего: «не сдавайся, из этого мира нет пути
домой!» я не получил. Потому повёл себя ничуть не лучше баранов,
своими ногами идущих на убой – сдался на милость судьбы.
Отбросил «палку», отошёл в сторону, сел на землю. Всадник понял,
что разговаривать со мной бесполезно, общаемся пантомимой.
- Пить, - снова показываю жестом.
Абориген положил невдалеке кожаный бурдюк, к которому я
немедленно присосался.
- Тар, тар! – заволновался конник. Боится, что выпью всё?
Вытираю одеялом рот:
- Что у вас то «хар!», то «тар!», - с сожалением откладываю
бурдюк, затем показывая, что засовываю в рот еду. Не ел примерно
сутки, и для организма, не привыкшего к такому, это большой
стресс.
Всадник начал следующий раунд пантомимы: указывает на меня
пальцем, произнося «ур» - как я посмотрю, шепелявым в их обществе
чрезвычайно сложно, а затем поднимает руку с пальцем в небо –
«танды окран?», именно с вопросительной интонацией.