- Но я… - неожиданно робко пробормотала она, отводя глаза.
- Соглашайся! – жарко зашептал Иван Алексеевич прямо ей в
ухо, щекоча щеку мягкой светлой бородой. – Будешь жить, как королева. Ну?
Не желая соглашаться, Фира, тем не менее, почему-то никак
не могла сказать «нет». От него исходила такая сила, что она задрожала. Колени
стали ватно-слабыми, чтобы не упасть, пришлось прислониться к стене.
- Дай руку! – властно приказал он, и Фира безвольно
подчинилась.
Иван Алексеевич достал из кармана пиджака и надел ей на
палец золотое кольцо с искусно ограненным в виде цветка сапфиром.
- Это я сделал для помолвки, - все так же жарко прошептал
он ей в ухо. – Но если бы я знал… Черт подери, если бы не Федька, я бы сам на
тебе женился. Пошла бы за меня?
Продолжая мелко дрожать, она молчала не в силах сказать ни
слова. Отец Федора смотрел на нее с дерзкой усмешкой. Он был похож на сына –
вернее, сын на него, - но только ярче и сильнее. И глаза – пасмурно-серые, с
тяжелым, холодным взглядом. Смотреть в них было трудно, а не смотреть,
отвернуться – еще труднее.
- Вышла бы! – уверенно сказал Иван Алексеевич и провел
пальцем по ее щеке, от чего у Фиры зазвенело в ушах. – Но не могу. Сын есть
сын, ничего не попишешь. Но мы эту проблему, думаю, решим как-нибудь. Так что,
пойдем порадуем жениха?
Облизнув пересохшие губы, Фира неуверенно кивнула.
Потом была свадьба – бестолковая, с каким-то купеческим
размахом. Шампанское рекой, две ее дочки в длинных платьях, с букетиками
розовых бутонов. Федор – краснеющий и потеющий. И взгляд Ивана Алексеевича,
которые преследовал ее везде, каждую минуту – пристальный, чуть насмешливый,
сквозь легкий прищур. От этого взгляда внутри все обмирало и наливалось тяжелым
теплом.
Оставив Женю и Настю на попечении матери, молодые уехали в
Ленинград. И в первую же ночь, когда Федор заснул, Фира пришла в комнату Ивана
Алексеевича.
Эсфирь Ароновна зябко передернула плечами, словно
перенеслась вдруг в тот длинный темный коридор, по которому кралась в одной
прозрачной ночной сорочке, ступая на цыпочки, к тонкой полоске света,
пробивающейся из-под дальней двери.
Свекор нисколько не удивился – как будто ждал ее.
«Что, слабоват Федька? – усмехнулся он, кладя на тумбочку
книгу, которую читал. – Да уж, куда ему с такой бабой сладить. Ну, иди сюда».