Славка поначалу бесилась, возмущало такое отношение. Как, спрашивается, писать о военных, если они тебя за человека не считают, в умственных способностях отказывают. Банально на зачёте смотрят в окно, позволяя в наглую списывать заранее приготовленные ответы. Позже смирилась.
Возмущайся, не возмущайся – итог один. Как руководство решило, так и будет. Точка. Военная, ать её, дисциплина. Никто на аркане в военный университет не тащил, могла бы поступить в МГУ или МГИМО, в Питер поехать учиться. Выбрала Военный университет Министерства обороны – терпи таких Вячеславов Павловичей, сексистов несчастных. Закончится когда-нибудь учебный год, предмет закончится, исчезнет этот «педагог» из жизни Калугиной Владиславы навсегда.
Наконец-то лекция завершилась, девчонка с задней парты проснулась, попыталась незаметно потянуться под глухие смешки коллег по несчастью. Вячеслав Павлович полностью проигнорировал происходящее.
Неужели человеку всё равно, что на его уроках спят? Ничего не ёкает? Амбиции там… желание заинтересовать, преподавать, оставить хорошие воспоминания в головах учащихся.
Народ неспешно потянулся к выходу. Вячеслав Павлович закрыл учебник, отложил на угол стола, встал, провожая взглядом понурых девушек в военной форме и подтянутых парней, у который на лице было написано лишь одно: успеть в столовую.
Слава выходила одной из последних, с трудом сдержав громогласный зевок. Надо же настолько тошно читать предмет, что в конце лекции единственное желание – спать. Ужас какой-то…
– Владислава, останься, пожалуйста, – услышала за своей спиной почти у двери.
Вытянулась по привычке, когда останавливает вышестоящий, обернулась, вопросительно глядя на Вячеслава Павловича. Он что же, имя её знает? Неужели отличить от остальных двадцати девчонок их потока может? В принципе, может, если именно её окликнул...
– Садись, – Вячеслав Павлович указал на стул напротив своего стола, сел сам.
Слава, с секунду подумав, уселась тоже, продолжая молчать, уставилась на педагога. Чудеса какие…
– У меня к тебе деликатный разговор, Владислава, и я хочу, чтобы ты поняла меня правильно.
Слава напряглась всем телом, сощурилась, как перед спаррингом, оценивая противника. Откуда такая реакция, сама не поняла, разбираться не собиралась. Почти всегда она полагалась на интуицию, так называемую «чуйку», которая прямо сейчас вопила во всё горло, что ничего хорошего ей не скажут.