— Спокойно, ма! — отозвался я, двинувшись к ней. — Все
нормально, пусть делают свою работу. Затем обратился к майору. —
Только цирк не устраивайте и не громите ничего, а то с вас
станется! И да, весь осмотр проводите в присутствии членов семьи и
понятых.
Я вспомнил старый российский сериал, начала двухтысячных годов.
Бригада назывался. Там на квартиру к Саше Белому, вот точно так же
пришли с ордером на обыск, а в процессе, ловко подкинули пистолет.
Если подумать, то подкинуть пакетик с какой-нибудь наркотой — проще
простого. Нет, я, конечно, ничего не имею против доблестной
милиции, но по некоторому опыту знал, что и там находятся люди,
которые по команде, какой бы мерзкой она не была, готовы на любую
пакость.
Петрушкин смерил меня недовольным взглядом, затем принялся
раздавать команды подчиненным операм. Конечно, неприятно было
смотреть на то, как чужие люди переворачивают все вверх дном.
Делалось это относительно аккуратно, но не всегда. Меня удивил тот
факт, что спустя несколько минут, в квартиру ввели служебную собаку
— черного спаниеля, по кличке Лопух. Судя по форме ушей, кличке пес
точно соответствовал.
Несколько минут спаниель спокойно ходил по комнатам, нюхал
мебель, вещи, но никаких признаков беспокойства не показывал. В
конце-концов, громко зевнув, тот завалился спать на упавшую на пол
зимнюю куртку. Сержант кинолог попытался его поднять и увести, но
пес заупрямился.
— Кажется, у вас собака сломалась! — пробурчал я, когда мимо
проходил Копченов. Видимо, тот хорошо помнил тот момент, когда я
осадил его прямо в его же собственном кабинете.
— Разберемся! — ответил тот, роясь в своей папке с
документами.
На какой-то момент у меня сложилось впечатление, что перед
выездом, служебного Лопуха самого чем-то обработали. Вел он себя
странно.
Нюанс с собакой старались не замечать. Сотрудники милиции
невозмутимо продолжили процесс обыска, следуя указаниям майора
Петрушкина. Они вывернули наизнанку все шкафы, все тумбочки, столы.
Влезли под кровати и матрасы, ковры. Влезли в вентиляцию в ванной и
туалете.
Процесс был долгий и муторный. Каждое осмотренное место
фиксировалось. Я тщательно следил, чтобы никто из сотрудников
милиции участвующих в обыске, не оставался в комнате один. И спустя
четыре часа, они наконец-то закончили.