Я из этого процесса выпадаю. Мне прощают мой недостаток, как
молодожену (точнее, молодомужу), но постоянно твердят, что нам надо купить
дачу. Еще мне бы надо купить нормальную квартиру. У меня ведь студия, купленная
лет двенадцать назад, в центре Москвы.
– Верочка, родишь ребеночка. Места будет не
хватать, – советовали сердобольные коллеги. – Вам надо купить либо
загородный дом, либо нормальную квартиру с дачей.
Я покорно кивала, про себя посылая своих коллег с их дачами
подальше. На вопрос, что же мы делали в выходные, приходилось все‑таки
отвечать. Если меня вызывали в субботу на работу, то в воскресенье я имела
полное право просто отдыхать и ничего особенного не делать. Если выходных было
два, то следовало, как минимум, один задействовать. Зимой погода порой делала
нам поблажку, и сидеть дома можно было два дня подряд. Летом приходилось куда‑то
идти.
В этот раз я решила поступить до неприличия просто. В
пятнадцати минутах ходьбы от моего дома располагался московский зоопарк. И я
пошла смотреть зверюшек. На работе парень из фронт‑офиса постоянно мне
советовал взять шефство над каким‑нибудь животным.
– Прикинь, – говорил он, – на клетке будет
висеть табличка: «За этим хрюном ухаживает Верунчик».
– Не хочу ухаживать за свиньей, – пыталась я
отбрыкиваться.
– Возьми птицу или обезьяну. Или льва! Но лев,
наверное, обходится дороже. – Юрка ржал и продолжал в том же духе. –
Можно взять жирафу. Думаю, она ест только листья на деревьях. Наверное, это
недорого.
Так что я подумала: сходим‑ка мы с мужем в зоопарк. Хоть
перед Юркой отчитаюсь. Мол, ходила, честно выбирала подшефного хрюна. Или
жирафу.
Из кондиционированной квартиры выходить не хотелось. В итоге
часов в пять я надела легкие белые брюки, красную майку и шлепанцы. Выйдя на
улицу, я пожалела, что не выбрала кино или какую‑нибудь галерею. Там все‑таки
работает кондиционер. В зоопарке его явно не предвидится.
По улице текли редкие прохожие, но этот мелкий ручеек стал
перерастать в огромный поток, как только я стала приближаться к зоопарку.
Машины пытались куда‑нибудь приткнуться, парковщики кричали и махали водителям
руками, орали дети, в воздухе приторно пахло сахарной ватой. «Сумасшедший
дом», – заключила я печально, продвигаясь все ближе к входу. Там было еще
хуже. Люди толкались, ели мороженное, что‑то постоянно кричали родственникам и
друзьям, и вообще напоминали муравьев.