Я играл в «Тетрис», когда в двери
кабинета появилась Люся и сообщила, что пришел Николай Николаевич,
по срочному делу.
— Приглашай... — сказал я со вздохом.
Проклятая «палка» никак не приходила и стакан наполнялся блоками. —
И сделай нам... я не знаю... кофе?
— Хорошо, — кротко сказала Люся и
исчезла.
Мое отношение к Николаю Николаевичу,
который все также занимал должность начальника городской милиции,
было сложным. Я все еще не мог забыть того, как он буквально
столкнул лбами нас с Роговым, спровоцировал конфликтную ситуацию и
под шумок убрал Рогова — известного в городе деятеля теневой
экономики. С другой стороны, без него мы могли и не справиться с
Роговым, да и кроме этого, Николай Николаевич частенько помогал нам
и нашим близким, так что... все было неоднозначно.
— Здравствуй, Алексей, здравствуй! —
приветствовал меня Николай Николаевич. Он был подтянут, гладко
выбрит и одет в очень приличный серый костюм — походил на
удачливого американского бизнесмена. — Ты уж прости, что без
звонка, проезжал мимо, вспомнил, что поговорить хотел, и вот...
— Здравствуйте, Николай Николаевич! —
приветствовал я незваного гостя. — Какие могут быть извинения, что
вы... Мы всегда рады...
— Как дела? — осведомился он. — Все в
порядке, по нашей линии никто не обижает?
— Да кто нас может обидеть... —
развел руками я. — Мы ни с кем не конфликтуем, со всеми мир и
дружба...
— Да? — переспросил Николай
Николаевич. — А вот я другое слышал...
— Это что же именно? — насторожился
я.
Появилась Люся, поставила на стол
поднос с кофе и печеньем, и тихо удалилась.
— Угощайтесь! — пригласил я Николая
Николаевича. — Так кто это на нас зуб точит, что за негодяй,
расскажите!
Николай Николаевич отпил кофе и важно
посмотрел на меня.
— Обком, — сказал он со
значением.
Я поморщился. Еще несколько лет назад
плохие отношения с обкомом для любого руководителя означали потерю
должности, если не хуже... Но не сейчас. Какая-то власть у обкома,
безусловно, остается, но былого могущества уже нет.
— Обком звонит в колокол, — пошутил
я. — И что же не нравится уважаемым товарищам? Чем вызвали мы их
высокий гнев?
— Зря скоморошничаешь, — сказал
Николай Николаевич строго. — Вот вы с демократами дружите, средства
им даете. Они газетенку свою подметную выпускают и в ней грязь льют
и на обком, и на советскую власть. Это тоже не дело!