Родной старший брат отца успокаивал себя и племянника, рассказывая, как того самого несколько лет не принимали в институт за дворянское происхождение. В обоих случаях он считал косвенно виноватым Ульянова-Ленина. Но полагал, что принадлежность к родовой аристократии требует умения гордо «держать удар», не сдаваться и в конце концов добиваться поставленной цели. При этом трудности на пути мужчины, по его мнению, нужно расценивать как благо, обеспечивающее формирование характера, готовность к неизбежной «дуэли» с репрессивной и недалекой нынешней властью.
Петя любил общаться со своим дядей, ценил его старорежимные манеры, подкупавшие дам, большую эрудицию. Повзрослев, он узнал про случавшиеся у того гусарские загулы с вином и женщинами. В нем, видимо, просыпался типичный гвардейский офицер. Эти пикантные подробности из дядиной жизни Петю забавляли, расцвечивали личность близкого родственника дополнительными красками. Но и понятие «долг перед Родиной» для дяди не было пустым звуком. Это он доказал своими подвигами во Вторую мировую. Петя любил с ним беседовать, так как получал информацию об истории страны и семьи, отличную от официальной.
Но отсутствие упоминания о Ленине во вступительном сочинении не было выходкой юного диссидента. Для Пети, родившегося и выросшего в СССР, рассуждения о дворянском долге казались красивыми и наивными. А Ленина он, как и его сверстники, считал добрым и высоко порядочным человеком, недосягаемым примером для подражания. Проблема была в том, что Петя просто каким-то образом оказался не в курсе обязательного для раскрытия каждой экзаменационной темы содержания. Школьные учителя ценили его поэтический дар, начитанность и ставили пятерки по литературе не задумываясь. Это и вышло Петру, что называется, боком. Знал бы он об обязательных требованиях, указал бы всех, кого нужно, будь то Ленин или черт с дьяволом, лишь бы приняли в институт.
В отличие от него бывшие одноклассники его высокоинтеллектуального математического выпуска находились в предвкушении студенческой жизни и наслаждались оставшимся до ее начала теплым солнечным летом. Настроение Петра резко отличалось. Ему не только было стыдно из-за своего провала, но и казалось унизительным стать объектом сочувствия и снисхождения тех, кто еще недавно считал его своим лидером. Поэтому он отсиживался на даче, а точнее, валялся с историческим романом в своей маленькой чердачной комнатке на узкой тахте, погружаясь в события давно минувших лет и отвлекаясь тем самым от депрессивного настоящего.