– Мерде1.
Не отрывая взгляда от колбы, профессор пояснил:
– Отвод диссоциативного электролита нужно продумать. Пока что спускаем прямо на пол.
– Воняет, будто сдох кто-то.
Гоша философски изрёк:
– Рождение и смерть одинаково воняют.
Чем ниже опускалась дверца, тем сильнее изумлялся Клод.
В опустевшей ёмкости висела девушка. Нити органики, прилепившиеся к стенкам колбы, поддерживали её в центре.
Глаза – закрыты.
Мокрые длинные волосы облепили грудь. На губах застыла косая улыбочка левым уголком рта, столь свойственная Клоду. Тело синтезана усеяно белыми кусками трупного фарша вперемешку с синей плёнкой. Широкие полные бёдра, плоский живот. Из него тянулась пуповина, уходящая в недра клонатора.
В полной тишине раздался возглас Гоши:
– Мать моя женщина.
Антуан согнулся и выблевал недавно выпитую оранжину.
Гоша сказал:
– Ну, командан Клод, с удачным клодированием, это девочка.
Профессор выволок девушку из колбы и положил на кушетку. Никто и не думал ему помогать. Быстро отсёк пуповину, орудуя как опытный врач. Крест-накрест залепил рану пластырем.
Достал из шкафа полотенца и обтёр девушку.
Она вздохнула, сплёвывая остатки синей жидкости. Открыла глаза и обвела взглядом лабораторию.
Профессор помог мне сесть на кушетке. Я двигала руками и ногами, как пьяная или сильно передо́знутая пудрой. Руки сами сгибались, пальцы сплетались в невероятные фигуры, угрожая сломаться. Одна нога колотила по кушетке, вторая, спустилась на пол, словно собралась в самоволку.
Профессор вколол мне что-то. Проявив свободу воли в последний раз, мои конечности подчинились сигналам мозга.
Сенчин помог вставить руки и ноги в комбинезон. Точность моих движений быстро пришла в норму. Лямку на плече застегнула сама. Сенчин подал полотенце. Наклонив голову, начала промакивать волосы.
– Ну, объясняй, профессор, – приказал Клод. – Почему вместо меня она?
– Э-э-э, могу только предполагать, что субпрограмма сменила пол синтезана, чтоб уменьшить количество обрабатываемых данных.
Гоша хмыкнул:
– То есть, по науке доказано, что бабы глупее?
– Субпрограмма просто избавилась от половой информации, присущей фенотипу оригинала. Всё, что было мужского в Клоде, обнулено в этом существе.
Клод добавил:
– Информация о размере моего члена занимала слишком много места.
Хотела сказать в ответ, чтоб не обольщался, я-то знаю его размеры, но лишь закашляла, выгоняя из горла остатки синей жидкости.