- Вот дальность эффективной работы вашего стрелкового
оружия в саженях, - рисую цифру на доске. – А вот моя, при работе
трубками Брауна с безопасной позиции. – Рисую вторую цифру. – Я
просто подавлю вас издалека, не сближаясь. Если потеряю передовое
охранение. А если не потеряю – как сказано выше, ишаки вас
обнаружат раньше.
Мне ещё есть очень много чего рассказать на этом занятии,
но я улавливаю, как Валери проводит ладонью горизонтально над
партой, и я кладу мел на подставку:
- Благодарю за оппонирование, господин майор!
Под внимательными взглядами Валери и КорИна спускаюсь с кафедры
и занимаю своё место.
_________
Кабинет декана. За столом - декан и
Валери.
- Что, опять вас сегодня носом по столу повозили? –
веселится декан, разливая привычный кофе в две
чашки.
- Спасибо, - Валери берёт вторую чашку и с
удовольствием из неё отпивает. - Да не скажи, Лай. Не только
нас. Тебя тоже; заочно, правда: это ведь твоя старая программа
сейчас никуда не годится и абсолютно не готова к реальным условиям
будущего ТВД этого выпуска.
- Ну, положим, не моя. А утверждённая в итоге
многочисленных правок, - не даёт испортить себе настроение декан.
– Но кое в чём ты прав. Себя можно не обманывать. Даже если б
мою изначальную программу оставили в девственном виде, результат
был бы такой же. Сейчас просто можно списать нашу неготовность на
прошлые вмешательства и коррекции программы. Но себя, повторюсь,
обманывать не стоит: мы действительно на уровне концепции не
понимаем, как там воевать правильно. Какое у тебя
впечатление от Атени?
- Знаешь, двоякое. К сожалению, я не врач. Туда бы или
тебя на лекцию. Или Лю. Как докторов – на его психический фон
посмотреть в естественной среде так сказать. У меня от Атени
двойственные впечатления. – Декан заинтересовано подымает бровь и
Валери продолжает, - Немногословен, даже лаконичен. Ни слова
лишнего. Крайне неспесив, при этом сентиментален. Особенно во всём,
что касается прошлого. Не амбициозен.
- Ну, это может быть следствием сословного рефлекса, -
пытается оппонировать декан, но Валери не даёт себя
сбить.
- Нет. Куда девается его сословный рефлекс, когда он
бьёт по зубам дворян из родов Первой Двадцатки при всём личном
составе части? Потом – когда ставит их же чистить говно в сортире
на всю ночь? Понимая, что все возможные виды осложнений он себе
автоматически обеспечивает. Неуставных, естественно, что ещё
опаснее. Где его сословный рефлекс, когда он оппонирует КорИну,
разнося и его схему, и его авторитет при всех?