— Я тебе зубы выбью и глаз на жопу натяну! – прошипела Катька,
отступая.
— Смотри не порвись, — парировала Гаечка и повторила: — Сегодня.
В три дня.
Когда вернулась к нам, Сашка вся мелко тряслась, аж зубы
цокали.
— Молодец! – оценил я. – Дай пять!
Гаечка хлопнула меня по ладони.
— Давно пора поставить на место эту сучку, — проговорила Алиса.
– Она нашу Колесю так побила, что у нее аж что-то лопнуло внутри,
она в больницу попала. Просто так побила.
— Потому что Карасиха — уродка, — предположила Гаечка. – Вот и
бесится.
Карасиха поднялась по склону к своим, и я проводил взглядом три
удаляющиеся макушки: светлую, кудрявую – Шипы, темную, со
слипшимися патлами – Москвы, и грушевидную, увенчанную кривой
косичкой толщиной с крысиный хвост – Карасихи.
— Уродливая женщина – все равно что парень с крошечным членом, —
разрядил обстановку подошедший Рамиль, вчера он явился на базу в
шесть и честно зубрил уроки вместе с нами.
Все покатились со смеху, кроме Гаечки, которая возразила:
— Хуже, потому что рожа – на виду, а членом обиженный перед
всеми трясти не будет.
Мы опять посмеялись, разрядили обстановку и пошли в школу. Я на
ходу спросил у Яна:
— Как тебе новый класс?
Он пожал плечами.
— Да нормально. Предыдущий, конечно, лучше был. Но в детдоме –
вообще ужас. Тут прилично. Прикиньте, меня в классе боятся!
— Это да, — улыбнулся Борис. – И меня больше не трогают.
— Кулаком и добрым словом можно добиться большего, чем просто
добрым словом, — перефразировал я известное высказывание. – К
сожалению, в нашей школе слова понимают не все.
Одноклассники встречали нас у кабинета химии чуть ли не с
концертом. Как только мы замаячили на лестнице, стоящий на стреме
Карась замахал руками, подавая знаки остальным, столпившимся под
дверью. Илья напрягся, Рамиль достал кастет из кармана, я
сказал:
— Убери. Если настучат, у тебя будут неприятности. Они не станут
быковать, уж поверь.
Готовые ко всему, мы двинулись к кабинету, а когда миновали
мужской туалет и вырулили в просторную галерею, Барик, Карась и
Плям под аплодисменты остальных и заливистый хохот Заячковской
начали с угуканьем изображать обезьян и скакать, опираясь на
руки.
Наскакавшись, обезьяны подбежали ко мне и стали делать вид, что
молятся.
Я тоже рассмеялся, шагнул к Барику и похлопал по плечу. Он
отмахнулся.