Из-за спины Барановой донеслось с одесским акцентом:
— Все! Все, шо нажил непосильным трудом, все погибло!
Класс покатился со смеху, учительница поджала губы, чтобы не
засмеяться, а Лихолетова продолжила перечислять нажитое непосильным
трудом.
— Три магнитофона, три кинокамеры заграничных… — глумился
Памфилов.
После его издевательств желающих выступать не нашлось, и
классная не придумала ничего умнее, кроме того, как поднимать всех
по очереди и слушать, как они бэкают и мэкают, не желая делиться
сокровенным.
Только Райко самодовольно ответил, что был в Польше, Италии и
Турции, и отец купил «Мерседес» с коробкой автомат, а «Опель» отдал
матери — дескать, смотрите, как надо жить, смерды!
— Ой, и где ж твой малиновый пиджак? – опять не сдержался
Памфилов.
— Пиджак малиновый, одна штука, — парировал он. – Нет, три!
Выяснилось, что все купались, читали, работали на дачах – в
общем, обычное лето бедных детей девяностых, которым до Турции, как
до луны. Закончив пытать второй ряд, учительница назвала Чумакова,
но тот и не подумал вставать.
— Я че, я как все. Ниче нового не скажу. Вот грабану Райко, тада
похвастаюсь.
Я обернулся, поймал молящий взгляд Минаева, такого красного, что
казалось, от него вот-вот пойдет пар, и решил сделать и
предупреждение, и небольшую презентацию нашего клуба, не нарушая
правил и ни слова не говоря о бойцовском клубе.
А заодно и посмотрю, как у меня стало с красноречием.
Перед тем, как начать, я повернулся к классу и сказал:
— Я расскажу за всех нас, только говорить буду долго, можно?
— За всех – это за кого? – заинтересовалась Елена Ивановна. –
Мне было бы интересно, что ты сделал, чтобы так измениться. Может,
и другим пример будет.
— Рамиль, два Димы, Илья и Саша, — за них, — объяснил я.
Гаечка сомкнула ладони – спасибо, мол, спас от унижения.
Учительница кивнула.
— Жги! – крикнул Памфилов.
— Представьте, что у вашего близкого человека диагностировали
рак, — сказал я, и в классе воцарилась мертвенная тишина. –
Представьте, что ваша подруга без вести пропала, когда по городу
ходят слухи о маньяке, и никто не собирается ее искать. Денис,
будешь острить?
Памфилов высунулся из-за Барановой и помотал головой.
— Спасибо, — кивнул я. – В начале июня маме поставили диагноз –
рак. Нормальное лечение стоит много сотен долларов, а дома только
тридцать тысяч. Рублей. Пришлось ехать в Москву, крутиться,
торговать, зарабатывать.