Возле шелковицы меня и Борю ждал Илья и младшие. Наташка
специально вышла позже, чтобы с нами не отсвечивать. Дружить со
старшими — почетно, водиться с мелюзгой — стыдно. Не по статусу
одиннадцатикласснице с нами ходить.
Вскоре к нам присоединились Димоны, перемигивающиеся
заговорщицки.
Только я подумал, что Гаечка снова опаздывает, как она появилась
с другой стороны дороги, красная и запыхавшаяся.
— Ты чего там ходишь? – спросила Алиса. – Опять Карасиха
поджидала?
Саша наградила подругу убийственным взглядом и из
пятнисто-розовой стала пунцовой.
— Нет.
Совершенно не умея врать, она пыталась нас обмануть, но я быстро
сообразил, в чем дело! Она боится Карасиху, но стыдится показать
нам свой страх и предпочитает бегать он нее по закоулкам. Боря тоже
почувствовал ложь и предложил:
— Давай я Наташке скажу, чтобы она Карасиху шуганула…
— Не надо, — холодно ответила Гаечка, гордо вскинув голову. –
Никто меня не преследует.
Алиса вздохнула и отвела взгляд. Я сам недавно боялся
собственной тени и предпочитал обходить скопления гопников, а от
незнакомой молодежи так вовсе шарахался. И еще помню это жгучее
ощущение стыда за свою никчемность. Признаться кому-то, что да, не
справляюсь, боюсь – все равно, что обделаться при честном народе.
Девочки, наверное, испытывают нечто подобное, потому родители могут
и не подозревать, как несладко приходится их детям.
В этот раз злобная бабка нас не прогнала, мы двинулись в школу
спокойно и вдесятером.
— Нет письма от толстяка? – поинтересовалась участью Тимофея
Гаечка.
— Как только он напишет, я вам расскажу, — пообещал я. – И
зачитаю письмо, если на то будет разрешение.
В школьном дворе Гаечка зыркнула куда-то влево и вверх,
дернулась, словно ее подстрелили. Я проследил направление ее
взгляда и различил силуэт Карасихи, смотрящей на меня и
показывающей средний палец. Я сделал вид, что сильно обиделся и
отзеркалил жест, но конфликтовать со мной эта страхолюдина не
планировала, и ее силуэт призраком растаял в заоконной темноте.
Значит, все-таки конфликт не угас. Нужно будет поговорить с
Сашей, поддержать ее, а то она сама не своя. Карасиху заметил еще и
Рамиль, задумался и выдал:
— Прикиньте, кто-то бухой снимет Катьку на дискаче!
— Не позарятся, — мотнул головой Алиса.
— В том и дело! Сильно бухой. Она его затащит в постель…
А-ха-ха! А теперь прикиньте: открываете вы глаза, а тут – эта
рожа!