Я почти услышал, как вертится волчок под ржание коня.
— Чехов говорил, что медицина – его законная жена, кого он
называл любовницей?
Димон растерялся, покраснел и помотал головой. Баранова
торжествующе улыбнулась.
— Кто может ответить? – спросила учительница.
Я знал, что – литературу, но молчал. Если отвечу – значит,
вопрос несложный, а так, может, никто не сообразит, и Димон получит
свою пятерку.
— Литературу! – радостно воскликнула Лихолетова.
— Браво! – оценила Джусь. – Минаев – четыре, Яна – пять.
— Сучка, — прошипела Гаечка. – Ну давай, овца, расскажи
что-нибудь!
Но ни наших, ни Барановцев-Райковцев больше не спросили.
Отвечала Ниженко – на трояк наговорила. И Подберезная – получила
четверку, причем снова из-за каверзного вопроса Барановой.
— Пашка, на английском вся надежда на тебя! – сказала на
перемене Гаечка.
И мне подумалось, что для них это противостояние – не игра, а
серьезная война. Если бы не память взрослого и не послезнание, что
такое настоящая война и настоящие взрослые интриги, для меня тоже
было бы так.
Английский у нас вели два учителя, и класс делился на группы.
Более-менее сильные ученики шли к Илоне Анатольевне, кто послабее,
включая «ашек», — к Розе Джураевне.
Наша менее многочисленная, но более способная группа состояла из
десяти человек: я, Илья, Гаечка, Памфилов, Баранова, Заячковская,
Райко, Кабанов, Попова, Белинская.
Илона Анатольевна никогда не опаздывала, являла собой образец
немецкой пунктуальности и английской аристократичности.
Светловолосая, высокая, поджарая, она и одевалась, как англичанка:
жилеты, белоснежные блузы, брюки различных фасонов, иногда даже
клетчатые.
Как только прозвучал звонок, Илона Анатольевна по-английски
поздоровалась, спросила, кто дежурный и кто отсутствует.
Заячковская ответила, что все на месте.
Сидели мы по одному, освободив для письменных опросов первые три
парты в ряду у окна. Перед тем, как перейти к проверке домашнего
задания, мы повторили звуки.
Раньше я не любил английский, потому что на нем не пропетляешь и
нужно было серьезно готовиться: мы на каждом уроке получали оценки,
много говорили, много писали. Лишь со временем я понял, какую
великолепную базу в нас заложила Илона Анатольевна, и неплохим
английским я обязан именно ей. Ну и, конечно – любви к иностранному
року. Можно сказать, у меня английский песенный.