Софья распорядилась уложить его на кушетку в свою комнату, где обычно спала Елена.
– Поспим в одной кровати, – сказала она ей.
– Попробуй вызвать врача, – попросила она Елену, – но думаю, его не возьмут. Там такой же холод, как на улице, и никаких медикаментов!
Вся квартира ухаживала за пострадавшим инвалидом. Больной с температурой, зашкаливающей за 40, долго не приходил в себя, постоянно бредил.
В медчасти Смольного Софье удалось раздобыть 100 граммов спирта и пачку аспирина, но состояние больного оставалось прежним.
Врач, приехавший по вызову, сказал, что увозить в больницу его бесполезно, и если они не хотят его смерти, то желательно оставить его дома и достать пенициллин.
Но где его взять, вот в чем вопрос.
Софья сняла с руки свои золотые швейцарские часики и попросила Нину постараться выменять на них на базаре лекарство.
Три дня Нина проторчала на толкучке, но пенициллин так и не достала. А больному становилось все хуже.
Пришлось Софье вновь идти к Борису Абрамовичу. И старый ювелир достал необходимое лекарство. Чрез три дня больной наконец-то очнулся и смог назвать свое имя.
Глава 6
Целую ночь длилось заседание военного совета, и Софья уже еле держалась на ногах.
Наконец, к трем часам дня начальник Софьи, Алексей Георгиевич, по старой привычке всегда называвший ее Сонечкой, распорядился всем ехать по домам, оставив в группе двух дежурных.
Софья, уже одетая, стояла в кабинете, когда раздался звонок и, подняв трубку, она услышала голос их телефонистки Наташи:
– Софья Сергеевна, вас спрашивают из Волховского военного госпиталя.
– Кто? – устало поинтересовалась Софья.
– Какой-то Воротников Владимир Семенович! Соединить?
– Господи! Что с ним? Соединяй скорее! – чуть не крича, сорвалась Софья.
Удивленная Наташа, знавшая Софью Сергеевну как образец выдержки, с интересом соединила, а сама застыла у аппарата.
Софье же эти секунды показались вечностью, в которую она страстно молила Бога, чтобы с Володенькой ничего плохого не случилось. Но в трубку сказала очень сдержанно:
– Слушаю вас.
– Софья Сергеевна! – радостно прозвучал дорогой голос. – Это я, Володя.
– Солнышко мое, как ты, почему из госпиталя? – не сдержав волнения, задала сразу два вопроса Софья. У нее перехватило горло, и глаза наполнились слезами. Сказывались, по-видимому, бессонные сутки работы.