• документы: отчеты парламентских комиссий, внутренние меморандумы правительства, предвыборные пледж-карты и др. [25]
При этом фундаментальной базой исследования стали теоретико-методологические работы в пяти областях:
• теории современной публичной сферы (Ю. Хабермас, Г. Дебор, П. Бурдье и др.) в ее политэкономическом (Д. Белл, Д. Харви, Э. Гидденс, М. Кастельс и мн. др.) и культурологическом аспекте; последний представлен тремя основными группами теоретико-методологических работ. Это европейский структурализм (Ф. Соссюр, Р. Якобсон,
К. Леви-Стросс, Ж. Лакан, Р. Барт и др.), французский и англоязычный постструктурализм (Ж. Деррида, Ж. Делез, М. Фуко, Ф. Джеймисон, Ю. Кристева) и – отдельно – семиотика (прежде всего работы Ж. Бодрийяра и У. Эко) и прагматика (Дж. Фершурен)[26]. Наше понимание постмодерна одновременно как новой политэкономической эпохи и нового состояния гуманитарного сознания опирается на классический труд Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна»;
• теории и концепции коммуникативного процесса в российском и британском аспекте, в том числе работы Г. Лассуэлла, У. Липпманна, Дж. Грюнига, Д. МакКуэйла, М. С. Вершинина, Д. П. Гавры, К. С. Гаджиева, М. Н. Грачева, И. П. Яковлева и мн. др.[27];
• элитологические теории от классических до современных (в изложении отечественных и британских ученых)[28];
• работы по традиционной и постмодерной медиатеории, в том числе обзорные, и работы по теории аудитории СМИ[29];
• работы по истории и теории журналистики Западной Европы (С. И. Беглов, В. С. Соколов и С. М. Виноградова, А. С. Пую, С. А-. Михайлов, Б. МакНейр и др.)[30].
Структура книги может показаться несбалансированной, поскольку, несмотря на приведенные выше многочисленные отсылки к теории, теоретические положения в монографии составляют пласт, разнородный по степени влияния на авторскую мысль и несколько разнесенный по тексту книги, а не собранный целиком в Главе I, как это принято в российской научной школе. Теория (политическая, медийная и иная) составляет в данной книге часть контекста развития британской политической коммуникации, и это не случайно. Сегодня теоретические новации играют колоссальную роль в развитии коммуникативных практик элит, подстегивая нововведения и провоцируя общественную дискуссию, поэтому закономерно включить их в практическое исследование не только в качестве традиционной опоры для анализа практики, но и в качестве быстро меняющегося контекстуального пласта. Таким образом, первая глава книги посвящена контексту развития политической коммуникации – а именно, теоретическому и практическому развитию британского истэблишмента как части атлантической элиты, медиатизации атлантической политики, динамике социальных и массмедийных тенденций в конце XX века.