Такая длинная тирада как будто отняла все его силы, он выдохнул,
ссутулился, сник.
— Не убивал я. Хотя Соню ему не прощу.
Стас искоса глянул на курносый профиль. Похоже было, Вася не
врёт. Такие увальни бьются о чужую подлость, как птица о стекло, не
различая её, поскольку сами не способны на такое. Стас вздохнул.
Вася ему нравился, хороший мужик, нормальный, но почему тогда
друзья считают его виновным? Может, не всё так просто? Ручка в
блокноте вывела жирный знак вопроса.
— Что мы будем делать, если не найдем убийцу? — спросил Вася,
продолжая крутить камешек.
— Сдохнем тут, — невесело усмехнулся Стас и осёкся: нельзя такое
говорить, панику сеять. Но Вася не запаниковал, а хмуро кивнул и
положил камешек на панель под ветровым стеклом.
— Значит, надо найти, — резюмировал он и полез наружу.
Стас устало посмотрел на камень. Сговорились они, что ли,
оставлять тут мусор?
Кристина разместилась в кресле, как на троне. Разгладила
несуществующие складки на брюках, положила руки на колени. Маникюр
у нее был алый, на безымянном пальце поблескивало платиновое
кольцо. Сначала она смотрела строго перед собой, и её гордый
профиль снова напомнил Стасу поэтессу. При вопросе, где она была во
время взрыва, Кристина повернулась всем телом и улыбнулась
снисходительно:
— Ну как это — где? — она пожала плечами, — Где все, у костра.
Рядом с Васей стояла.
— Что произошло после взрыва?
— Я упала, думаю, меня Василий оттолкнул, потому что полетела
как-то вбок. Некоторое время лежала. Зелёная такая пелена перед
глазами была. И ужасный свист со всех сторон.
— Свист?
— Да, у меня даже уши заложило.
Она выглядела странно спокойной после утренней истерики и
криков. Впрочем, такое Стас видел и раньше, когда за буйством
наступала длительная полоса абсолютного, неестественного
спокойствия, даже апатии. Наверное, именно это бессилие не даёт ей
переживать горе. Иначе сложно объяснить, почему она так размеренно
говорит о моменте, когда убили мужа. Стас пометил себе в блокнот
«Крис. очень спокойна».
— Как ты думаешь, кто мог желать смерти Родиону? — Кристина
развела изящными ладонями, пожала плечами:
— Я не знаю. Родион был...сложный человек. С причудами, — она
повертела кистью у виска. Красивый, немного театральный жест, — он,
например, считал, что секс делает его хозяином женщины.