– Что ты
предлагаешь, блефовать? Это не пройдёт. Весь наш блеф на раз-два
проверяется.
– А если не
блеф? Если шантаж?
– Ты совсем
сдурел? – посмотрел на него круглыми глазами начальник. – Какой
шантаж? Кого ты собрался шантажировать? Чем?
– Погодите,
Михаил Жанович. Тут важно заставить их смотреть на нас, как на
равных. Заставить их пойти на переговоры с нами. Можно же
предложить с ними объединиться и ничего не терять.
– Да кто с
нами разговаривать будет? Там такие люди…
– Вот. Для
этого и нужен шантаж, чтобы они нас выслушали. Мне вчера Ивлев
подсказал, что нужно на них компромата побольше разного собрать.
Нетрудовые доходы, аморалка, а если удастся на уголовку чего-нибудь
нарыть, то еще лучше. Вот тогда и выслушают они нас как
миленькие.
– И что ты
им скажешь?
– Что худой
мир лучше крепкой ссоры. Мы отдавать своё не хотим. Попробуете
забрать, сами ни с чем останетесь, мы все собранные на вас
материалы отправим в ЦК и КПК, и дружно все слетите со своих
кресел. Так что, вместо взаимного истребления, давайте лучше
дружить и работать вместе.
– Блин... –
с опаской откинулся в кресле Бортко, но, подумав немного,
продолжил. – Война, значит? А что? Мы ж не твари бессловесные.
Взбрыкнём, да?
– Ну, хотя
бы попытаемся, – кивнул Сатчан.
***
В Ленинке
просидел часов до четырёх дня. Больше мой голодный желудок не
выдерживает. Зато успел и поработать, и Хайнлайна с часик почитать.
Домой вернулся в начале шестого. Перекусил по-холостяцки. И
наткнулся глазами на напоминалку Галии про пальмы капитана. Какая
она, всё-таки, молодец. Сам бы я про них не в жизнь не вспомнил.
Взял ключи от квартиры Николая и пошёл на седьмой этаж
пешком.
Между
шестым и седьмым этажами у окна курил Мишка-цыган. Поздоровался с
ним, не останавливаясь. Он что-то буркнул в ответ.
Полил
пальмы. Земля пересохла, в начале недели же не поливал, в Паланге
был. А жара стоит конкретная. Вот-вот пожары начнутся, насколько
помню. И не расскажешь, ведь, никому.
Надо не
забывать про эти несчастные пальмы. А то останутся от них к
возвращению Николая одни ёлки-палки. А он нам много чего должен
привезти, не надо его расстраивать. Да и в целом мужик хороший,
цельный, с такими всегда все понятно.
Решил, что
по такой жаре воды много не бывает. Надо получше позаботиться о
растениях. Поставил обе кадки рядом, нашёл ведро, набрал в него
воды доверху и поставил его на табуретку. Осталось найти
какую-нибудь старую тряпку, чтобы порвать её на полосы и соединить
воду в ведре с землёй в кадке. По принципу сообщающихся сосудов,
вода начнёт перетекать под растения. Только ленты должны быть
достаточно длинными, чтобы хватило их до дна ведра и обмотать
вокруг ствола пальмы, чтобы земля увлажнялась равномерно. Простынь
бы какую на полосы распустить, – подумал я, оглядываясь. – О!
Капитан, уезжая, радиолу накрыл какой-то старой измызганной шторой.
Вот от неё две ленты и отрежу.