— Да, а то нам с девчонками совсем нечего есть.
— Тогда план такой. Сейчас едем по магазинам, покупаем продукты
на всю вашу компанию, завозим в общагу, а потом мчимся ко мне.
— Я согласна!
— Тогда, прошу в карету!
Я отворил пассажирскую дверцу. Наташа рассмеялась и забралась на
переднее сиденье «Волги». Сев за руль, я рванул вдоль
Красногвардейской, потом свернул на улицу Ленина и тормознул возле
«Гастронома». Здесь меня знали – сынок директора занимался у меня в
секции. Так что передо мною открылись заветные закрома, набитые
продовольственными товарами, обычным гражданам недоступные. Жалкая
авоська, которую захватила с собой моя подружка, не могла вместить
все эти яства, но продавцы не поскупились на бумажные пакеты и
свертки.
Кое-что из еды и выпивки я взял для себя. Закупленные деликатесы
мы с Наташей погрузили в багажник. Она попыталась было сунуть мне
деньги, которые собрали ее подружки, но я сделал вид, что не
замечаю этого.
Когда мы снова вернулись к общежитию, медсестричка сбегала за
своим соседками, чтобы они забрали покупки. Вскоре из подъезда
высыпала целая стайка девиц, накинувших на плечи пальтишки и шубки.
Они окружили багажник, вытаскивая из него пакеты с торчащими из них
палками колбасы и батонами, радостно восклицая и умудряясь при этом
стрелять глазками.
На свою подружку медсестру они тоже поглядывали, но с едва
скрываемой тихой завистью. Вздыхали – такого парня отхватила,
молодой, видный, обеспеченный, да к тому же, не жадный. Наверное, я
казался этим девчулям, сбежавшим из своих колхозов и совхозов за
счастьем в город, олицетворением образа идеального жениха.
Я лишь улыбался, махал им рукой — ни дать ни взять — заезжая
кинозвезда! Только что автографы не раздавал.
Мороз не позволял девчатам долго находиться на улице, и они
потянулись к подъезду, нагруженные вкуснятиной.
Мы с Наташей снова уселись в «Волгу» и поехали ко мне. Сидорыч с
радостью открыл нам ворота, кланялся головой, в ожидании чаевых. Но
сегодня я не подмаслил его заскорузлую лапу. Не все коту масленица,
да и я не барин, а он не лакей, как никак в СССР живем. Но старикан
не обиделся, знал, что я скоро не выдержу и снова суну ему
хрустящий трояк, а то и десятку. Мне для хороших людей не
жалко…
Хотя иногда, мне кажется, что я стал немного расточительным.
Почему? Да потому что деньги я эти не потом и кровью, как раньше в
бизнесе, а достались они мне легко. И расставался я с ними, не
жалеючи. Нет… я не расточительный, я не жадный.