Может лишь немногим менее красивое и изящное, чем госпожа,
шедшая под руку с пет… нет-нет, скорее - с индюком. Выше того на
две головы, примерно по подбородок Ардану, в зеленом платье,
вышитом мелкой сеточкой прозрачных, сверкающих камней (кажется,
они назывались бриллиантами, но юноша не был точно уверен - слышал
о них лишь из рассказов дедушки и читал в учебнике пару
строк), со сложной прической, на каблуках, с меховым
воротником вокруг шеи, она буквально плыла рядом и, словно корону,
с гордо поднятой головой несла свои длинные, острые уши.
- Чему вы… так… улыбаетесь? - с явной отдышкой, внезапно спросил
тучный мужчина. - Вам, в нашем внешнем… виде… что-то кажется…
забавным?
Арди, спохватившись, убрал с лица глупую улыбку, но было уже
поздно. На него пристально смотрели два рыбьих, серых глаза. И,
Ардан, абсолютно случайно, исключительно из-за той растерянности в
которой пребывал в последние дни, заглянул в них. И стоило ему это
сделать, как юноше показалось, что он смотрит вовсе не в глаза, а в
две проруби, где хищные щуки уже готовы растерзать его разум.
- Да как ты смеешь?! - и без того красный господин и вовсе
покрылся багровыми пятнами и, даже, попытался замахнуться тростью,
но не смог - покачнулся и едва не упал, вновь оперевшись на
несчастную всем своим немалым весом.
- Ты… - зашипел он не хуже лесной змейки. - с какого ты
курса?!
Арди лишь молча открывал и закрывал рот. Ну вот сколько раз. Ну
сколько раз ему говорили, что однажды наступит тот день, когда его
Взгляд Ведьмы приведет к проблемам.
И, кажется, этот день наступил.
- Я…
- Господин Эгобар, - внезапно, перебивая тучного господина-мага,
перебил провожатый Арди. - Поторопимся. Нашу машину уже как раз
должны были подать ко входу.
И, с этими словами, провожатый, схватив Ардана под локоть и,
рассекая толпу аристократов и прочих первых лиц империи так, словно
разгонял детишек, столпившихся у дверей кондитерской, поспешил
вниз, к широкой лестнице и холлу, ведущим к долгожданной
свободе.
Через распахнутые двери парадного входа они вышли на свежий
воздух, но не успел юноша вдохнуть (пусть и далеко не самый
свежий) аромат молодой ночи, спустившейся на Метрополию, как
его потащили дальше.
Все так же игнорируя возмущение толпы, чуть ли не отдавливая
ноги, обутые в дорогущую обувь, выхватывая ключ из рук слуги,
провожатый распахнул двери автомобиля. Куда более громоздкого,
простого и не такого изящного, как у Анорских.