— Вспомнила? — ехидно интересуется женщина. — Вижу по глазам, что вспомнила. «Убийцу Чижа так и не нашли. Если вы с Куликом убьете Момота и спрячете его тело, все подумают, что это тот же неизвестный убийца. Я вас прикрою», — цитирует мои вчерашние слова и замолкает, в ожидании реакции глядя мне в лицо.
Бледнею. Я сказала это вслух? Серьезно? Чертов отвар.
— То-то же. — Брезгливо кривится, будто ей и смотреть на меня противно. — А ты знаешь, что твоя невинная овечка уже собиралась бежать к Филину, чтобы рассказать ему о твоем плане?
У меня холодеет внутри.
— Это и не план вовсе, — бормочу.
— Это «блестящая» идея, — передразнивает женщина. — Только Олуша боится Филина до дрожи в своих тощих коленках. И она сдаст меня, тебя — любого, из-за кого Глава может на нее рассердиться.
Поджимаю губы и несколько минут просто стою, глядя в пол.
— Как ты ее остановила? — спрашиваю. Остановила же. Иначе сегодня я не купалась бы в реке, а уже висела бы на том же дереве, что и два дня назад. Только не за руки, а за шею — подстрекательство к убийству не шутки.
— Сказала, что сама сверну ее тощую шею. — И в этот момент у Совы такое лицо, что даже я ей верю, не то что трусливая Олуша. — Не суйся. — Морщинистый скрюченный палец упирается мне в грудь. — Смирись уже и не суйся, иначе здесь не выжить.
Выходит, Олуша умеет выживать, а я нет.
— Помогай давай, раз оклемалась. — Сова кивает на стол, где уже лежат помытые овощи. — Нарезай.
Не говоря ни слова, принимаюсь за работу.
В горле стоит ком. Да, в здравом уме я не сказала бы вслух ничего подобного, но Олуша... Она же знала, что я «под кайфом», и все равно хотела сдать Главе, так, на всякий случай.
— Почему ты вступилась за меня? — спрашиваю не раньше чем через четверть часа, когда ком в горле наконец исчезает и я уже не сомневаюсь, что не заплачу.
Сова стоит ко мне боком, помешивает варево в кастрюле. Поворачивается.
— Готовишь ты недурно, — бросает и снова отворачивается.
К завтраку мой сарафан не успевает высохнуть и чересчур обтягивает фигуру, липнет к коже.
Стою на раздаче. Получаю пристальный взгляд и кивок от Главы — отметил, что я встала с постели, одобряет, что не стала дольше бездельничать. Кайра, открыто милующаяся с Зябликом, тоже удостаивает меня персональным взглядом — полным ненависти.