Вдруг комната стала расплываться, закрутились волчком размазанные стены, и Феликс почувствовал, что куда-то проваливается и падает. На миг захлестнуло душное беспамятство, и он очнулся в раззолоченной театральной зале. Как был – босиком и в халате, – мужчина сидел в первом ряду партера. Занавес сцены еще был опущен, а зал полон зрителей. Поглядев на сидящих по соседству, Феликс обернулся. Ряды за его спиной словно умножались в бесконечность, и ни одного свободного места: мужчины и женщины в одеждах разных эпох с серыми лицами, потухшими глазами. Они были измучены, грязны, одежда их висела полуистлевшими лохмотьями. Феликс встал, запахивая халат и туже затягивая пояс. И лицо его вдруг словно сделалось источником света для мертвецов. Как подсолнухи, они стали поворачиваться к нему и оживать радостью, почти любовью. Их было тысячи, тысячи… расцветающих красками, улыбками лиц. И Феликс вдруг ощутил почти забытое чувство – фантомное биение сердца в груди.
В зале погас свет, поднялся занавес, и началось представление. Феликс опустился на свое место и вцепился пальцами в подлокотники кресла.
Декорации изображали стены домов и улицы ночного Толедо. Из темного переулка вышел молодой черноволосый господин, всем своим видом демонстрирующий, как он пьян и самовлюблен. Он запел о жизни как о глупой жене, с которой невыносимо жить, и о том, что только смерть – достойный противник, чтобы поиграть на шпагах. Вскоре навстречу ему шагнул хорошо одетый, сложенный как древнеримское божество мужчина с развевающимися прядями длинных белых волос. Лицо его было прекрасно и умиротворенно. В руках он держал две шпаги. Бросив один клинок повесе, незнакомец встал в позу фехтования. Хмельной гуляка мигом преобразился: выпрямились плечи, появилась горделивая стать. Поймав шпагу, он ухватился за эфес и принял вызов. Фехтовал он столь умело, что мигом пронзил насквозь грудь противника. Но шпага, войдя в его тело, не нанесла сопернику урона, тот лишь рассмеялся. Затем вынул из груди клинок и наотмашь хлестнул им по шее гуляки.
На стенах дома стали возникать силуэты: пожилой статный мужчина, женщина с безупречной осанкой, пара юных хрупких девушек… Непобедимый фехтовальщик ожесточенно взялся рубить клинком и эти тени. После отбросил шпагу и распахнул объятия. Он был прекрасен, светел, он ангелом воспарил над мостовой, и самовлюбленный гуляка сделал шаг ему навстречу…