Последние полсотни лет земли эти на берегу Сходни делили между собой две переплетенные родством фамилии – Меншиковы и Голицыны. Во время эпидемии холеры в 1771 году случился большой урон: много крестьян свезли на погост. У Голицыных из 25 человек в Юрове осталась всего одна семья в шесть душ, Меншиковым повезло больше: из 136 человек только двенадцать схоронили. В Машкине дела обстояли тоже ни шатко, ни валко.
К началу 1812 года Сергей Александрович Меншиков выкупил у Голицыных их земельные доли, и, став единоличным хозяином этих деревушек, планировал открыть на берегу Сходни заводик или мануфактуру, понимая, что только местными промыслами можно привязать безземельных крестьян к деревне и увеличить собственные доходы.
Вообще-то предпринимательская деятельность в роду Меншиковых была наследственной. В Клинском уезде успешно работал стекольный завод и писчебумажная фабрика. А здесь, в долине Сходни, Сергей Александрович планировал осенью 1812 года построить мебельную фабрику. Или каретную. А скорее всего, ту и другую.
В 1798 году, (ещё при Павле I) была у него возможность прибрать к рукам и Куркино с его двумястами душами и белокаменной церковью Владимирской иконы Божией Матери. Недолго правивший взбалмошный, воспитанный в прусских традициях, Павел, придя к власти, щедро раздавал государственные наделы в руки помещиков. Но недобрая репутация правителя, недовольство дворян и офицерства скоропалительными реформами, заставили осторожного Меншикова повременить с оформлением купчей, а после смерти заносчивого императора, повторившего судьбу своего несчастного отца, пришедший к власти Александр I быстро прекратил разбазаривание государственных (читай, царских) земель, а с ними и крестьян.
Догадывались ли куркинские крестьяне о возможных переменах в своей жизни – кто сейчас знает, но уж точно бы не обрадовались этому. Они платили казне необременительный оброк и получить вместо него самоуправную помещичью барщину, которую тянули соседние деревни Юрово и Машкино, совсем не мечтали.
Для живущих бок о бок деревень разновеликое ярмо было неутихающим поводом раздора и зависти. Куркинские чванились своим положением «государственного» села, за что юровские шибко недолюбливали своих соседей, однако женихи и невесты из Куркина ценились гораздо выше машкинской голытьбы.